— Эй, парень, — окликнул я его, — ты любишь мороженое?
— Что, у тебя нет ничего получше? — ответил мальчишка и отвернулся.
— Хочешь заработать?
Он повернулся ко мне с живым интересом.
— Хочешь сыграть? — спросил он меня. — Десять центов очко.
Я посмотрел на Кэт, она достала полдоллара. Парень презрительно скривил губы, и она добавила столько же.
— Скажи, ты всех здесь знаешь, не заметил ли ты кого-нибудь шатающегося вокруг этого дома? Какого-нибудь типа, который вообще никогда здесь не бывает?
Он молча сунул деньги в карман и нагло смерил грудь моей секретарши.
— Если ты имеешь в виду того, что приезжал сюда в «кадиллаке», то ты удачно вложил деньги, старик, — ответил мальчишка. — За следующий доллар узнаешь кое-что поинтереснее.
Кэт посмотрела на меня, я одобрил, и парень сунул второй доллар в карман драных штанов.
— Мужичок-то жадина, дальше некуда! — добавил информатор. — Обругал шофера, что тот проехался по камню. Говорит: испортите резину, а шины все дорожают! Тьфу! — сплюнул мальчишка в пыль. — С таким «кадиллаком» я не заботился бы о покрышках!
Я повернулся к дороге и взглядом поискал такси.
— Эй, — запротестовал абориген, заметив мое равнодушие, — неужели это неважные сведения — о покрышках?
— Нет, отдавай назад доллар!
Он, конечно, не отдал. Так как уже был в двадцати шагах от меня, на стеке дома-развалюхи.
— Эй, такси! — закричала Кэт вынырнувшей из пыли, наподобие каравана в Сахаре, машине. — Едем туда? — спросила Кэт.
— Едем, только не будем вмешиваться!
Трудно выступать против солидного клиента.
Мы опоздали, что было вполне понятно. Мы стартовали на добрый десяток минут позже всех, к тому же сержант Клей использовал полицейскую сирену, освобождавшую путь даже при самом интенсивном движении. Кроме того, у нашего водителя были проблемы с мотором, в чем он винил то ли Вознешетского, то ли Шезноводского, своих ближайших соседей по далекой послевоенной Польше и компаньонов последних трех месяцев в Бронксе.
Из-за Вознешетского или Шезноводского, теперь уже неважно, но мы приехали к дому мистера Коломбо как раз вовремя, чтобы присутствовать при аресте Луны. Потому что команде из Отдела по расследованию убийств не удалось пробиться дальше вестибюля, а о лишении свободы досточтимого Дорогуши, денежного мешка, не могло быть и речи. Перед его покоями возвышалась крепость, взять которую было под силу разве что могущественному Чингисхану, а не хилому, меланхоличному Клею, не унаследовавшему ни татарской хитрости, ни азиатского упорства.
Крепость называлась Кармела Росси, числящаяся домоправительницей Аугусто Коломбо. Хмурая итальянка стояла в угрожающей позе в вестибюле и весьма успешно отражала все попытки полицейских проникнуть за ее спину, в покои работодателя.