Сверившись с компасом, Михаил отправился дальше в лес. Вскоре живность снова появилась, это успокоило. Плодовые прутья здесь были низкие, толстые, росли плотными пучками, которые действительно заслуживали названия кустов, потому что на одном кусте все плоды — одинаковые. И сами плоды раза в два крупнее первых плодов, которые Михаил в этом мире увидел. А вскоре попался плод недоросший, потом — еще один, потом — куст, где все плоды маленькие. Все-таки, здесь есть люди.
Лес не кончался, прокатиться на велосипеде возможности не представлялось. Михаил боялся сбиться с направления на дым, постоянно брал азимуты по компасу, и все равно грызла неуверенность. По всей вероятности, неуверенность была не простая, а вызванная чутьем пролазника. Но недоросшие плоды встречались все чаще, то есть Михаил все же приближался к людям, или кто там фрукты объедает.
А потом встретилась широкая прямая тропа. У «почвы» местного мира такое свойство, что следов на ней не остается, а любой мусор она жрет, до сих пор казалось невозможным протоптать целую тропу. Но на тропе «почва» была темнее, шероховатей и другого оттенка. Недоросших плодов вдоль тропы очень много — верный признак, что по ней часто ходят. Вела тропа примерно туда, где дым, но с последним азимутом по компасу все же не совпадала, забирала влево.
Михаил залез на дерево, чтобы осмотреться. Наступать на тонковатые плоские ветки было страшновато, но ничего, выдержали. На самую верхушку залезать не пришлось, разглядел столбик дыма где-то с двух третей высоты дерева — действительно, тропа ведет к дыму, а Михаил отклонился. Плохо, значит, пеленговался.
Наконец-то можно оседлать велосипед и разогнаться, а то уже появилось мысль бросить в лесу бесполезное транспортное средство.
Михаил разогнался, увлекся скоростью. И потому въехал в человеческое селение совершенно неожиданно.
Это было так: ехал-ехал, проехал между двумя приютниками и увидел людей. Люди сидели, стояли, ходили. Двое — шли по дороге навстречу.
Михаил крутанул педали назад, чтобы затормозить, но ремень проскользнул, и велосипед катился дальше, встречным пешеходам пришлось отскочить.
Все же кое-как остановился, спрыгнул с велосипеда, огляделся. И, совершенно растерявшись, громко произнес:
— Good morning!
Потом сообразил, что первым делом следует широко, обезоруживающе улыбнуться.
С бурным появлением землянина в селении наступила немая сцена, Михаил рассмотрел местных жителей подробно. Люди как люди. Коренастые, невысокие, круглолицые, глаза навыкате, смуглая кожа и черные вьющиеся волосы, так обычно описывают древних шумеров. Все — молодые, худые, с виду здоровые. Детей не видно.