— А ревизор Ровак не сообщал в милицию о попытках делать ему подарки? Или ему подарков не предлагали?
— Об этом я ничего не знаю. Я говорил уже вам, что Ровак мой старый знакомый. — К Спавачу постепенно возвращались спокойствие и уверенность.
— Думаю, что мы еще встретимся, пан Спавач. Очевидно, с вами захотят поговорить работники отдела борьбы с хозяйственными преступлениями. На всякий случай прошу вас не выезжать из города без нашего на то согласия.
— В чем меня подозревают?
— Мы уже говорили об этом. Сокрытие преступления — тоже преступление: это предусмотрено уголовным кодексом. Естественно, многое зависит от вашей откровенности. Всего хорошего, пан Спавач. — Невольно Ольшак впал в тон сидящего против него человека: — Мне очень неприятно, что пришлось отнять у пана столько времени…
Рывок поезда на повороте вывел Ольшака из задумчивости. Три снабженца понизили голоса, рассказывая что-то друг другу шепотом и разражаясь смехом. Содержание одного анекдота, рассказанного чуть громче остальных, дошло до Ольшака, и он улыбнулся: ему еще не приходилось его слышать. Официант, передвигающийся по вагону с ловкостью канатоходца, убрал тарелку из-под супа и сразу же принес отбивную. Ольшак задумался: может ли он позволить себе еще одну чашку кофе? День сегодня выдался исключительно трудный, и поэтому инспектор решил заказать.
Когда он вернулся от Спавача, в управлении его уже поджидал Келка, проверявший в гостиницах по списку пассажиров рейса Париж — Варшава. У сержанта было довольное лицо — значит, вернулся не с пустыми руками.
Только один из пассажиров рейса № 114 посетил их город и останавливался в гостинице “Центральная”. Номер зарезервировал Конрад Сельчик за два дня до приезда французского подданного Жана Ромбе.
Француз появился третьего числа около половины десятого. Счет оплатил на следующее утро купонами “Орбиса”. В тот же день он покинул гостиницу. Портье припомнил, что вызывал для иностранца такси и что тот приказал отвезти его на вокзал.
Ольшак выслал срочную радиограмму в бюро регистрации иностранцев при Главном управлении в Варшаве и через два часа получил ответ, что Жан Ромбе остановился в гостинице “Европейская” и занимает № 37 на четвертом этаже…
Именно поэтому Ольшак едет сейчас в поезде. До отхода экспресса у него оставалось не более двадцати минут. Инспектор не успел даже позвонить Гражине, попросил только секретаршу сообщить ей, что вернется завтра утром.
Кофе, принесенный официантом-эквилибристом, неожиданно оказался хорошим. Ольшак пил его очень маленькими глотками, чтобы продлить удовольствие, и чувствовал, что с каждым глотком уходит сонное состояние, вызванное обильным обедом.