— Когда ушли Горышев и Дубровский? — спокойно задал вопрос Гордон. Он говорил почти таким же ровным голосом, каким отвечала машина.
“Горышев — в 13.20. Дубровский — спустя десять минут”.
Кашкин посмотрел на часы.
— За двадцать минут до нашего прибытия! Значит, они там, снаружи… Как же мы проглядели?
Он шагнул к входной двери.
Дверь не поддавалась. Кашкин сильнее дернул рукоятку. Тогда дверь произнесла:
“Застегнуть скафандр!”
Кашкин досадливо крякнул.
Тут все вещи связаны сигнализацией — скафандры, дверь, протоколист, и, конечно, промах Кашкина уже зафиксирован где-нибудь на магнитной нити и войдет в обобщенную сводку его ошибок. Впрочем, пока это учеба, тренировка, первый день… Эти милые автоматы научат Кашкина необходимой автоматичности. Не в том ли смысл всей практики на станции — в конечном и, надо надеяться, суммарном балле?
— На площадке никого не было, — сказал Гордон. — Я внимательно оглядел ее с вихрелета.
Кашкин стоял посреди комнаты в скафандре, который он так и не успел снять.
— Надо послушать запись их разговоров, — сообразил он наконец. — Самых последних.
“Неплохая идея”, — отразилось на лице Гордона. Разыскав счетчик времени, он стал крутить диски.
— Ставлю на 13.17.
Машина весело заговорила голосом Горышева:
“— Ну я пошел встречать этих чертей. А тебе ни пуха ни пера!
— Пошел ко всем чертям! — Дубровский произнес традиционную фразу почти без всякого выражения.
— Советую отладить юмор!
— Хватит”, — ворчливый голос человека, занятого работой.
Звук закрывающейся двери.
— Так, — вмешался Кашкин. — Черти — мы. Горышев пошел нас встречать. А что делал Дубровский?
— Тсс… — Гордон предостерегающе поднял руку.
Шорохи. Вздох. Тонкий пронзительный свист. Стук упавшего предмета. Быстрые шаги. Чмоканье двери.
— Теперь пойдет пауза до нашего прихода.
— Есть запись наружной обстановки? — спросил Гордой протоколиста.
— Второй канал неисправен.
Гордон пощелкал тумблером “Второй канал”.
— Действительно. Итак, подведем итоги. Что можно считать установленным? Горышев пошел нас встречать. Дубровский чинил неисправный наружный канал, чтобы сдать станцию в порядке. Горышев о чем-то не подозревал. Дубровский побежал предупредить его об этом, а может быть, и нас. Неизвестное “что-то” предположительно связано с загадочным свистом.
— Логично. Если только… если только все это не розыгрыш! Давай обыщем как следует помещения станции. Может быть, мальчики сидят где-нибудь в стенном шкафу. И посмеиваются над нами.
— Проверим на всякий случай.
Они обследовали заново каждую пядь. Заглядывали под кровати, под стол и кресла, открывали двери и дверки, не исключая шкафчика дежурной аптечки.