Стремление сбиться в кучу превратилось в рефлекс. Днем это был отряд храбрецов, мускулистых, хвастливых, готовых сражаться с каждой скалой, каждой рекой, протиснуться в любую расщелину, попадавшуюся на их пути. Ночью же они жались друг к другу, словно потерявшиеся в лесу дети.
— Джошуа…
Звук доносился издалека, тихий, едва слышный, больше похожий на выдох. Клеменс окинул взглядом спящих людей. Это не они. Шепот приходил извне, оттуда, где кончался круг оранжевого света.
И вот снова.
— Джошуа…
Такой тихий, будто звучит у него в голове. Может, это сон? Нет, теперь он точно проснулся.
— Что? — Клеменс старался говорить тихо.
— Джошуа…
Голос зовет его. Там кто-то есть.
Клеменс сосчитал людей и понял, что одного не хватает. Потом вспомнил о Хаксли. Она так и не появилась. Увлеченные мумиями, все о ней забыли.
— Хаксли? — шепотом позвал он.
Одна из женщин пошевелилась. Подняла голову.
— Что случилось?
— Ничего, — ответил Клеменс. — Спи.
Глаза женщины закрылись.
Он сидел еще несколько минут, внимательно прислушиваясь. Но в туннеле вновь стало тихо. Тогда Клеменс лег и попытался заснуть. Бесполезно. С голосом или без него, Хаксли уже не шла из головы. Женщина осталась там и, возможно, заблудилась. Ей страшно. Она ведь просила остаться. Смотрела умоляющим взглядом.
Промучившись полчаса без сна, Клеменс вздохнул и поднялся. В совесть он не верил. Но голос не давал ему покоя. Проклятье! Приведи ее. И тогда можно рассчитывать на ее благодарность.
Клеменс встал и на цыпочках вышел из оранжевого круга. Нет смысла никого будить. Утром он вернется и притащит Хаксли. Еще один бунтарь в его коллекции.
Направляясь к туннелю, Клеменс вдруг представил, что его проглатывает гигантская глотка, и едва не вернулся за обрезом. Но колени у него подгибались и без дополнительного груза. Кроме того, последние шесть тысяч миль они не встречали живых существ крупнее лобстера. «Сатана мертв. Да здравствует… что-нибудь».
Он спускался по туннелю. Грохот водопада усиливался.
Хаксли ждала прямо у входа в туннель. В луче фонаря Клеменса возникло ее лицо с выпученными глазами. Вид у нее был какой-то удивленный.
— Предупреждал же, чтобы не оставалась, — сказал Клеменс.
Она ничего не ответила. Дуется. Наверное, голодная. Непросто будет тащить ее вверх по туннелю.
Но Клеменс все равно был доволен, что вернулся за ней. Этот эпизод он включит в сценарий — рассказ о ночной спасательной экспедиции. Не важно, что спуск занял у него меньше трех часов. Он превратит их в восемь. Часов? Дней. Нужно выжать отсюда все, что только можно. Люди восславят его сострадание. Обозреватели отметят, как он заботился о съемочной группе. Не смог спасти всех — «бедный Куинн», — но пытался. На конкурсах пригодится все.