— Я подожду до утра, — сказал я, — но я не могу взять ее с собой, мои люди убьют ее.
У меня было два мотива, чтобы остаться на ночь. Первый — отправиться рано утром и остаться с ниппон, хоть как-то отплатив им за гостеприимство, а второй — использовать знание троп девушки, ведь она могла вывести меня коротким путем. У меня было только общее представление о направлении, в котором следовало искать своих людей, но как я видел с перевала, долина полностью окружена холмами, и я понял, что все равно потеряю время до утра, в то время как девушка покажет мне ближайшую дорогу к цели.
После вечерней трапезы я развел костер для девушки, потому что воздух был холодным, а она была одета не слишком тепло. Маленькие люди попрятались в своих вигвамах. Для девушки не нашлось ни места ни одежды, настолько бедно и скученно они жили. Ниппон спрятались в свои жалкие жилища почти моментально, оставляя девушку и меня одних. Она подвинулась к костру и выглядела очень печальной и одинокой.
— Твои люди все погибли? — спросил я.
— Мои люди — отец, мать, три брата — мне думается, все умерли, — ответила она. — Я знаю, что мои отец и мать мертвы. Мать умерла, когда я была еще девочкой. Шесть месяцев назад мой отец был убит калкарами. Три брата и я расстались, потому что узнали, что нас тоже собираются убить.
Я слышала, что они схватили моих братьев; но я не уверена в этом. Они убили многих в долине, потому что там жили почти исключительно настоящие Американцы, а те из нас, которые служили настоящему Ор-тису, были отправлены на казнь фальшивым Джемадаром.
Я пряталась в доме моего отца, но я знала, что если меня найдут, это будет смертным приговором для него и его семьи. И я ушла, надеясь найти место, где смогу быть в безопасности; но, по-моему, такого места нет для меня — даже друзья, Ниппон, хотя они позволяют мне остаться с ними, соглашаются, что было бы трудно держать меня здесь.
— Что ты будешь делать? — спросил я. Почему-то я чувствовал жалость к ней.
— Я найду себе какое-нибудь заброшенное место в долине и построю землянку, — ответила она.
— Но ты не можешь жить в холмах в одиночку, — заметил я.
Она пожала плечами.
— А тогда где же мне жить?
— Ну ладно, короткое время, — сказал я, — пока калкары не будут сброшены в море.
— А кто сбросит их в море? — спросила она.
— Мы, — гордо ответил я.
— А если и так, то что хорошего ждет меня? Твои люди натравят на меня собак — ты сам сказал это. Но ты не скинешь калкаров в море. Ты не представляешь их количества. Вверх и вниз по побережью — дни путешествия на север и юг, где бы ни была подходящая долина, и они размножаются как мухи. Много дней они собираются со всех сторон, направляясь к Столице. Я не знаю, ни что они затевают, ни почему идут только воины. Неужели им что-то грозит? — Похоже, внезапная мысль осенила ее. — Этого не может быть, — воскликнула она, — чтобы янки напали на них! Неужели твои люди снова вышли из пустыни?