— Да, ответил я, — вчера мы атаковали их большой лагерь, сегодня мои воины должны есть свою вечернюю трапезу в каменных вигвамах калкаров.
— Ты имеешь в виду Столицу?
— Да.
— Твои силы добрались до Столицы? Это кажется невероятным. Никогда раньше вы не заходили так далеко. У вас большая армия?
— Двадцать пять тысяч воинов вышло из пустыни под Флагом, — сказал я, — и мы отогнали калкаров по пути древних к Столице, как ты называешь их большой лагерь.
— Ты потерял много воинов?
— Многие пали, — ответил я, — тысячи.
— Значит у тебя уже не двадцать пять тысяч, а калкары подобны муравьям. Убей их и наползет еще больше. Они будут уничтожать вас до тех пор, пока несколько оставшихся не сочтут себя счастливчиками, если им удастся вернуться в пустыню.
— Ты ничего не понимаешь, — сказал я. — Мы привели наших женщин, детей, стада и табуны вниз, в апельсиновые заросли калкаров, и здесь мы останемся. Если мы не сбросим калкаров в море сегодня, мы подождем до завтра. У нас ушло триста лет, чтобы загнать их сюда, но все это время мы не отступали ни на шаг, если мы что-то захватывали; мы никогда не уходили с позиций, куда перевели своих женщин и детей.
— У тебя большая семья? — спросила она.
— У меня нет жены, — ответил я и поднялся, чтобы подбросить дров в костер. Когда я вернулся с полной охапкой двор, то обнаружил, что она подвинулась ближе к огню и дрожит от холода. Я снял свой калкарский плащ и накинул ей на плечи.
— Нет, — воскликнула она, вскакивая. — Я не могу взять его. Ты замерзнешь.
— Возьми его, — ответил я. — Ночь будет холодной, и ты не сможешь двигаться завтра утром от холода.
Она покачала головой.
— Нет, — повторила она, — я не могу пользоваться услугами человека, считающего меня врагом.
Она продолжала стоять, протягивая мне красный плащ. Ее подбородок был высоко поднят, а выражение лица — высокомерно.
Я подошел и набросил на нее плащ, а когда ее рука потянулась, чтобы сбросить его, я снова надел на нее плащ и придержал на ее изящной фигуре. Она попыталась сбросить его, но моя рука обвилась вокруг нее. Она остановилась лицом к лицу со мной, и ее тело прижалось к моему. Я стоял и смотрел в ее упрямое лицо. Наши глаза встретились, и на мгновение мы застыли, словно каменные изваяния.
Я не знаю, что произошло. Ее глаза, широко раскрытые и наполовину испуганные, заглянули в мои, а ее губы разлепились, и она издала вздох, похожий на стон. Только мгновение мы стояли так, а потом она склонила голову и повернулась. В это мгновение ее мускулы расслабились, и она почти повисла в моих объятиях.