Он разговаривал с одним из моих пленителей, который оставил меня у подножья холма, чтобы доложиться Рабану — с человеком, который ударил меня в лицо, когда мои руки были связаны, и чье имя было Тав. Гигант говорил гремящим бычьим голосом, который служил той же цели, что и весь его вид и походка, которые были напускными — для пущего страха для окружающих.
Смотря на это существо, я не мог поверить, что настоящая смелость живет в этом огромном теле. Я знал многих бесстрашных людей — Стервятника, Волка, Камень и многие сотни других, и у всех у них смелость всегда шла рука об руку с достоинством и величием.
— Приведи его! — ревел он Таву. — Приведи его! Я хочу его сердце на ужин! — После того, как Тав бросился разыскивать меня, гигант остался со своими слугами, ревя и возмущаясь; он явно следил за свои поведением. Мне он показался превосходным примером того типа людей, которых я видел раньше: у них слова заменяют действия, шум подменяет смелость, и совершенно нет мозгов.
Единственное, что производило впечатление, так это то, что он был огромных размеров, но даже этим он не поразил меня до глубины души — я знал меньших людей, которых я уважал и которые наполняли меня трепетом. А этого я не боялся.
Думаю, только самовлюбленный болван совершенно бы не опасался его, но я не верил в его крики, что он ест человечину. У меня сложилось впечатление, что, если человек действительно собирается съесть сердце другого, то он не будет кричать об этом.
Наконец Тав появился, торопливо взбираясь по склону холма. Он был очень возбужден, в чем я, собственно говоря, не сомневался.
— Он исчез! — закричал он Рабану. — Они оба исчезли — Оконнор и янк. Смотри! — Он протянул путы, стягивавшие мои руки. — Они перерезаны. Как он мог перерезать их, если руки были стянуты за спиной? Вот что я хочу знать. Как он мог сделать это? Он бы не смог, разве что…
— С ним должны быть и другие, — проревел Рабан. — Они последовали за ним и освободили его, захватив Оконнора в плен.
— Здесь не было никого другого, — настаивал Тав.
— Может быть, Оконнор освободил его? — предположил один из группы.
Такое простое решение наконец достигло куриного мозга Рабана, и он заявил:
— Я знал это с самого начала — это был Оконнор. Своими собственными руками я вырву его печень и сожру ее на завтрак.
Некоторые насекомые, жабы и люди создают множество ненужного шума, но большинство животных проводят жизнь в достойной тишине. Из уважения к этим животным мы берем себе их имена. Кто-нибудь слышал о красном ястребе, который орет о своих планах на весь белый свет? Молча он сидит на ветвях и молча подкрадывается и ударяет.