Сам же, вместе с семьёй красильщика, сообразившего держаться вблизи Олега, занялся изготовлением пороха и дополнительных снарядов с картечью. Тёплая сухая погода давала возможность не опасаться отсыревания готового продукта, поэтому сыщик использовал остановку в Джизаке на полную катушку. Почти трое суток напролёт с короткими перерывами на сон рабочие готовили необходимую смесь, затем вымачивали, добиваясь равномерного высыхания и консистенции, потом снова сушили и паковали в мешки. Другие рабочие отливали ядра и картечь по размеру, пушкари закупали дополнительные повозки и коней для них, обоз пушкарей разрастался. Когда количество повозок достигло двадцати, а общий вес пороха перевалил за две тонны и столько же весили добытые сера с селитрой, уралец решил готовиться в поход. В этом его мысли совпали с решением вождя орды, на следующий день всё войско тронулось в путь.
Уралец заметил, что все воины угров обросли повозками, замедлявшими передвижение орды. Но, вожди, словно не видели этой тяжести на ногах своих отрядов, радуясь добыче не хуже простых воинов. До Мараканда шли три дня, все их Олег провёл в повозке вместе с женой, та обрадовала его своей беременностью. Хорг прислушивалась к своим ощущениям и давно не обращала внимания на окружающий мир, радуясь внезапному окончанию холодов и ласковому февральскому солнышку, теплому ветерку, пению птиц, цветам на окружающих дорогу полях. Вместе с пушкарями и полусотней прикрытия в обозе ехали оба ювелира и красильщик с семьёй. Они сами решили отправиться в путь вместе с уральцем, после того, как оставшиеся без хозяев пленники поступили в подчинение нового гарнизона Джизака. Разумно решив не менять шило на мыло, мастера отправились с пушкарями, хотя красильщика сыщик честно отговаривал, не хотел связываться с его семьёй. Мастер все рассказы о сложном пути через перевалы и опасности отмёл одной фразой,
— В Джизаке мы погибнем от голода, или продадим дочерей в рабство, чтобы спасти от голодной смерти.
Больше уралец вопросов не имел, указав семейству на повозку, для размещения немудрёных пожитков. Сам же три дня честно бездельничал в объятиях жены, наслаждаясь среднеазиатской весной.
Мараканд, полторы недели дрожавший от страха перед северными захватчиками, не выдержал и лёгкого натиска. После первого залпа пушек, разнёсших ворота в щепки, войска маракандского правителя прекратили сопротивление и сдали город. Как они позже объяснили своё решение, правитель сбежал в горы неделю назад, а погибать за труса воины не желали. Более того, часть стражников попросили принять их в орду, не желая продолжать службу. От разграбления жителей города их поведение не спасло, но, обошлось без жертв. Перенасытившиеся в Джизаке кочевники выбирали ценные вещи и ткани небольшого веса, удобные в перевозке, не утруждая себя ловлей женщин. Своё любвеобильные воины получили вечером без всякого труда, от женщин, что сами пришли в лагерь орды вечером, заработать.