— Твое письмо пришло поздно, и времени оставалось мало, — укоризненно проговорила донья Игнасия, — но мы все-таки успели приготовить две комнаты для мисс Дей. Надеюсь, ей в них будет удобно.
— Я уверен, что ей будет очень удобно, — успокаивающе заметил дон Карлос и оглянулся по сторонам. — Но где же Констанция? Я думал, ей не терпится поздороваться с нами!
— Констанция в своей комнате, — сообщила донья Игнасия, опустив глаза. — У ребенка немного болит голова.
— Это невозможно! — заявил дон Карлос в изумлении. — Я в жизни никогда не слышал, чтобы Констанция страдала от головной боли! Почему она сидит в своей комнате?
Его сестра слегка пожала плечами, не глядя на него.
— Возможно, ребенок несчастлив. Я не знаю, — пробормотала она и подозвала слугу. — Хуан, отнеси эти чемоданы наверх, а затем возвращайся за остальным багажом. — Она прямо посмотрела в глаза дону Карлосу: — Твое письмо, как я уже говорила, было коротким… и таким неожиданным. Констанция оказалась не готова к этому.
— Что ты имеешь в виду? — холодно спросил он.
Донья Игнасия опять пожала плечами:
— Это все, что я могу тебе сказать. Остальное предоставляю твоему воображению! Я не сомневаюсь, что утром она будет более уступчивой и ты увидишь ее. Я бы не стала, будь я на твоем месте, беспокоить ее сегодня.
Судя по выражению лица дона Карлоса, он не ожидал такого поворота событий и был явно раздосадован. Эйприл уже и раньше видела, как он хмурится, видела его глаза, сверкающие ледяным недовольством, но никогда они не были такими, как сейчас. Казалось, он впервые за время их знакомства утратил контроль над ситуацией. Решительно сжав губы, дон Карлос начал подниматься по ступенькам.
— Это не может ждать до утра, — сказал он и, подняв глаза, увидел девушку, медленно спускающуюся по лестнице ему навстречу. Она была юной, темноволосой, мрачной и прекрасной, как дамасская роза, усеянная капельками росы. Это сравнение пришло Эйприл в голову не сразу, а только впоследствии. Ей также подумалось, что если человек так красив, то он должен быть уверен в себе, а девушка вся съежилась от страха, хотя в ее глазах светилось негодование.
— Ага! — воскликнул дон Карлос, со смертельной холодностью наблюдая, как она спускается. — Так ты больше не страдаешь головной болью, Констанция?
Глаза девушки наполнились слезами, а ее полные яркие губы задрожали. Она выглядела так, как будто прорыдала весь день, ее веки распухли и покраснели. Она сжалась, когда подошла ближе к ожидавшему ее мужчине, и детские линии ее тела четче проявились под темной тканью платья. Внезапно распрямившись, она бросилась к дону Карлосу и разразилась рыданиями. Ее маленькие кулачки яростно колотили по его плечам и груди. Дон Карлос схватил Констанцию за запястья, чтобы она не испортила его безукоризненный костюм, и на его лице появилось такое суровое выражение, что Эйприл почувствовала прилив глубочайшей жалости к девушке.