Поцелуй все длился и длился, принося глубокое удовлетворение, насыщая ту потребность, которая стала буквально наваждением — для нее, по крайней мере. Руки дона Карлоса сжимали ее так крепко, как будто она внезапно стала его частью, ее хрупкое тело слилось с ним, ее жаждущий рот восторженно отвечал на его поцелуи.
— Amada, amada, — прошептал он, прижавшись щекой к ее волосам, и Эйприл почувствовала биение его сердца, — моя маленькая любовь, мой бледный цветок.
В его голосе звучала страсть. Он говорил какие-то нежности по-испански, и Эйприл было жаль, что она так плохо знает этот язык. Мир, залитый лунным светом, кружился вокруг нее, звезды исполняли какой-то диковинный танец, и, если бы не его руки, она, наверное, упала бы, так как ее подхватил какой-то головокружительный вихрь экстаза, которого раньше она никогда не испытывала.
Но внезапно Эйприл почувствовала, как дон Карлос отстранился от нее, и ее восторг сменился стыдом и негодованием.
— Прости, — проговорил он, всматриваясь в неясные тени в конце мощеной дорожки, ведущей в беседку, — мне показалось, что я видел Констанцию!
Вдалеке мелькнуло белое платье, а рядом виднелась чья-то фигура в смокинге. Дон Карлос напрягся и отошел в сторону. Если бы Эйприл не была так растеряна и сбита с толку, то она бы заметила, как раздулись его ноздри и засверкали глаза. Звук его голоса вернул ее к реальности:
— Это действительно Констанция! Она обещала вести себя примерно, а сама разгуливает по саду с Родриго. Я не допущу этого!
Перед ней снова был тот дон Карлос, каким она впервые увидела его в Мадриде, — одержимый холодным гневом, до предела возмущенный поведением людей, которых он считал своими друзьями и чье поведение вдруг начинает расходиться с его собственным моральным кодексом.
— Жди здесь, — сказал он Эйприл и зашагал вперед по дорожке. Мужчина и женщина, испуганные его появлением, отпрянули друг от друга по меньшей мере на пару футов.
— Ступай в свою комнату! — приказал дон Карлос Констанции. — Ступай в свою комнату и не выходи из нее!
Девушка бросила на него робкий взгляд и упорхнула.
Родриго, оставшись лицом к лицу со своим сводным братом, попробовал возразить:
— Это уже чересчур! Карлос, у тебя нет права…
Вплотную приблизившись к Родриго, дон Карлос грозно промолвил:
— Констанция — моя воспитанница. Она делает то, что я ей скажу! А тебе, amigo, я бы посоветовал поступать точно так же! Оставь ее в покое. Уже довольно поздно, и, по-моему, твое пребывание здесь слишком затянулось. Отправляйся домой, а утром я заеду к тебе и мы поговорим.