Леви бережно держал девушку в объятиях, поглаживал по спине, шептал слова утешения. Слава Богу, что первым подоспел Питер! Леви, наверно, убил бы того гада, что ударил Никки, а уж потом опомнился.
Наконец Никки перестала всхлипывать. Она успокоилась, но не спешила отодвинуться от Леви. У нее отчего-то кружилась голова, и в кольце его сильных рук она чувствовала себя уютнее.
— Синяк большой? — спросила она, подняв глаза на Леви.
— Весь глаз заплыл, — Леви внимательно рассматривал ушиб, стараясь не обращать внимания на доверчивые фиалковые глаза. — Да, здорово он тебе врезал.
— Наверно, зря я плюнула ему в рожу, — вздохнула Никки.
— В рожу плюнула? Ты же связанная была! — Леви ахнул.
Никки пожала плечами.
— Он мне сказал гадость. А потом, он от этого так озверел, что начисто забыл… забыл, что он хотел со мной сделать. — Глаза у нее потемнели от гнева. — Чтобы мужчина сделал со мной такое! Да пусть лучше бьют, хоть каждый день!
К тому времени как Питер вернулся с самодельными лубками, Никки уже достаточно пришла в себя, чтобы устыдиться своих слез, а тем более того, как она вела себя с Леви. И с чего ее так развезло? Она всегда презирала женские слабости. Припала к широкой груди и разнюнилась — ни один мужчина такого бы! не сделал! Кстати, ей не пришло в голову, что с Питером она бы так себя вести не стала.
Никки решила заставить всех — и прежде, всего самое себя — забыть об этом унижении. Она пренебрежительно взглянула на ковбоев — оба так и лежали там, где их уложили Питер и Леви.
— А с этими что делать?
Леви оторвался от перевязки и оглянулся через плечо на поверженных врагов.
— А ты как думаешь?
— Скормить койотам!
— Хорошая идея, — прищурился Леви. — Можно еще отправить их домой в одних подштанниках — тоже будет неплохо смотреться. Для ковбоя нет ничего хуже, чем остаться без лошади, — ухмыльнулся он. — Разве что остаться без штанов.
Когда Никки перевязали, она взяла свое лассо и хлестнула обоих коней. Те галопом умчались в прерию. Затем, даже не взглянув на ковбоев, которые все еще были без сознания, она повернула Конфетку к дому. Правда, она позволила Питеру и Леви одним управиться с теленком — но это была единственная уступка за всю дорогу. Когда Леви остановился у сараяи хотел помочь ей спешиться, Никки задрала нос и проехала дальше.
Леви пожал плечами и закатил глаза. «Женщины!» — жестом показал он Питеру. Никки не видела ни этих знаков, ни ответной ухмылки Питера, — к счастью, для них обоих.