— Уже лучше. — Никки остановилась, пощупала бок. — Только когда дотронусь, больно, а так ничего не чувствуется.
— Дышать не больно?
Никки глубоко вздохнула, затем отрицательно покачала головой.
— Это хорошо, — сказал Леви. — Значит, просто ушиб. Дней через пять будешь как новенькая.
Воцарилось дружелюбное молчание, нарушаемое лишь шарканьем щетки по шкуре Конфетки. Наконец Леви сказал:
— А расскажи мне про твою тетю.
— Зачем?
— Просто интересно.
Никки посмотрела на него с подозрением, но его лицо было совершенно безмятежным.
— Да я ее и не знаю почти. Она намного старше моей матери, и та говорила, что Эмили, всегда ею командовала.
— Ну, мой братец про меня говорит то же самое, — хмыкнул Леви. — Он, конечно, не слушается, но я все же пытаюсь, — Леви подобрал соломинку и принялся ее жевать. — Вот как вы с Питером.
Смеркалось, но Леви разглядел, что Никки улыбнулась.
— Наверно. Но все же мать очень страдала от этого.
— А что ты еще знаешь о своей тете?
— Почти ничего. Она много ухаживает за больными. Никогда не была замужем, но у нее есть дочь.
— Да-а?
— Ну, вообще-то на самом деле Лиана не дочь тете Эмили. Ее настоящая мать умерла родами. — Никки задумчиво гладила Конфетку по шее. — Тетя Эмили была повитухой, а новорожденную взять никто не хотел, потому что она наполовину китаянка. Вот тетя Эмили и взяла ее себе. Матушка говорила, что это ужасно. Только не понимаю почему.
— А может, твоя тетя просто меньше считалась с предрассудками? — сказал Леви.
Никки удивленно подняла на него глаза. Ей это никогда не приходило в голову.
Леви перестал жевать соломинку и некоторое время разглядывал ее.
— А отчего умерла твоя мать? — спросил он наконец.
— Да она жива. По крайней мере я не думаю, что она умерла. Она сбежала с шулером.
Леви изумленно вскинул брови.
— Прости, пожалуйста. Я понятия не имел…
— Да ну, ерунда! Я рада, что ее здесь нет.
— Не скучаешь по ней?
— Нет. С тех пор как маменька смылась, стало куда лучше. Она Питера обижала. Обзывала глухарем, даже в доме жить не разрешала. Вот папа и сделал пристройку — специально для Питера.
— Похоже, твоя мать не очень-то разбиралась в людях. Уж насчет Питера-то она точно ошибалась.
Леви говорил, а сам внимательно следил за выражением лица Никки.
— Ты хочешь сказать, что она и насчет тети Эмили тоже ошибалась?
— Очень даже возможно.
Лицо Никки менялось по мере того, как она обдумывала разговор. Леви задумчиво смотрел на нее. Да, это не просто хорошенькая мордашка. Лицо Никки было необыкновенно выразительным и переменчивым.
На востоке поднялась луна и посеребрила черные локоны Никки — теперь девушка казалась существом неземной красоты. У Леви перехватило дыхание. Он едва не застонал вслух. Не хватало еще в нее влюбиться! Пять долгих лет прошло с тех пор, как нежная страсть затуманила ему глаза и обманула его. Нет, это все волшебный лунный свет. А охватившее его чувство — не что иное, как самая пошлая похоть, он слишком долго воздерживался от близости.