Леви помолчал. Наконец он произнес:
— Знаете, на мой взгляд, тот солдат отдал вам золото на хранение, и вы честно хранили его. А теперь, через двадцать пять лет, раз хозяин не нашелся, значит, оно ваше. Я так думаю. А то, что вы взяли, — это всего лишь плата за хранение.
По губам Сайреса скользнула невеселая улыбка.
— Кабы я мог думать так же!
— Да, но вы говорили, что золото было в слитках, — вспомнил Леви. — А это ведь самородки.
— Слитки чистого золота выглядят очень подозрительно, особенно в этих краях. Я расплавлял их и выливал золото в холодную воду. — Сайрес помолчал, потом снова взглянул на собеседника. — Если вы откажетесь, я пойму вас. Но я прошу вас как друга.
— Двести долларов — деньги немалые. Не боитесь доверить их мне?
— Если бы я вам не доверял, я бы вообще не показал вам золото. Мне не хочется отсылать вас теперь, но на семена люцерны нужны деньги.
— Да знаете, сколько семян можно купить на эти деньги?
— Я знаю. Но мне хочется, чтобы у Никки с Питером было достаточно денег, если я…
Сайрес не договорил, но Леви его понял. Он сунул мешочек в карман.
— Я отправлюсь утром.
— Будьте осторожны. Разменивайте не больше одного самородка за раз и старайтесь не привлекать к себе внимания. Это не так трудно, как кажется. Саутпасс-сити — город большой, всех салунов и за день не обойдешь.
В глазах Леви вспыхнула неудержимая смешинка.
— О, значит, мне там понравится! — Он помолчал. — А Никки с Питером вы о золоте не говорили?
— Нет. Все собирался, но как-то не было подходящего случая.
— Им ведь все равно придется узнать, — тихо сказал Леви.
Сайрес снова зашелся кашлем.
— Я понимаю, — проговорил он наконец. — Но ведь, кроме них, у меня никого нет. Я не хочу, чтобы они знали…
— По-моему, вы их недооцениваете. Это умные взрослые люди. Не думаю, что они могут осудить вас за то, что вы старались облегчить их жизнь, тем более что на самом деле вы не сделали ничего дурного.
Сайрес улыбнулся.
— Вы всегда относитесь к жизни так… философски?
— Стараюсь.
Они помолчали. Оба были заняты своими мыслями. Наконец Сайрес нарушил молчание, неожиданно спросив:
— Каковы ваши намерения относительно моей дочери?
— Мои намерения? Нет у меня никаких намерений на этот счет.
— Да? — разочарованно спросил Сайрес. — А мне казалось, что вы к ней неравнодушны.
— Это так. Я очень хорошо к ней отношусь. Слишком хорошо, чтобы думать о том, что вы имеете в виду.
— Почему? Чем она вам не нравится?
— Она мне нравится. Будь я на десять лет моложе или она на десять лет старше, я бы, пожалуй, сделал ей предложение.
— Какое значение имеют несколько лет? — возразил Сайрес.