Она снова увидела кружевную занавеску, развевающуюся в окне. Две девятилетние девчушки, сидевшие под окном, никак не могли понять, что за странные возгласы и приглушенные стоны доносятся до их ушей, и им было ужасно любопытно, что происходит в комнате. Наконец они не выдержали и заглянули в окно.
Саманта Чендлер и Герман Лоувелл лежали на кровати, сплетясь обнаженными телами. Ни Никки, ни Аманда не понимали, что происходит, но смотрели как завороженные. Мужчина и женщина, ослепленные страстью, не замечали ничего, кроме друг друга.
Наконец Никки потянула Аманду за руку, и девочки тихонько ускользнули в сад. Они были уверены, что их накажут, если они проболтаются кому-нибудь о том, что видели в спальне Германа Лоувелла, и сговорились держать это в секрете. Но Никки всю жизнь не могла забыть эту сцену.
Что она только ни делала, чтобы избежать этого, а все равно выходит, что она такая же, как ее мать. Ей ведь хочется снова оказаться в объятиях Леви, еще как хочется!
Никки вскочила на ноги и принялась ходить по комнате. Да, она презирала себя и все же не могла заставить себя испытывать отвращение к тому, что было у них с Леви. Это было чудесно! Она чувствует себя такой… такой женственной, такой любимой!
Но тут Леви застонал, и Никки вмиг забыла все свои размышления. Она коснулась его плеча и ахнула: он был такой горячий, что ее обожгло даже сквозь рубашку. Никки боязливо положила ему руку на лоб. У него жар! Он весь горит!
Никки опрометью бросилась в дом.
— Тетя, тетя! — крикнула она, влетая в спальню. — У него страшный жар!
Эмили тут же вскочила и заторопилась в комнату Леви.
Никки шла вслед за ней. Она немного успокоилась. Уж тетушка-то знает, что делать!
Однако тетушка тоже растерялась.
— Никки, а Леви вчера ни на что не жаловался?
— Жаловаться он не жаловался, но я тогда еще подумала: странно, что он упал с лошади, даже во время грозы. Понимаете, скорее лошадь сдохнет, чем Леви с нее свалится, какая бы норовистая она ни была. Он что, уже вчера был болен?
— Очень возможно. Во всяком случае, он уже был болен, когда пришел домой.
Эмили расстегнула на нем рубашку и положила на грудь холодный компресс.
— Поначалу я думала, что это он просто устал или дыма надышался, но тогда бы все уже прошло. — Она вздохнула. — Я знаю только одну болезнь со сходными симптомами, но ею болеют только в тропиках. В Вайоминге этим не заразишься.
— А в Китае?
— В Китае? Не знаю. Но в других восточных странах можно. А что?
— Леви говорил, что он провел там почти четыре года. Он ведь был матросом.
— Да? Тогда я, вероятно, не ошиблась.