И что тогда делать Никки и Питеру? Вернуться на Восток с Эмили и Лианой? Это невозможно. Как они станут жить, лишившись свободы, которая позволяла им быть самими собой?
Конечно, золото Сайреса могло бы обеспечить им свободу, но где оно, это золото? Леви даже примерно не знал, где его искать.
— Леви!
Он обернулся и увидел Никки.
— Вот, пришел отдать последний долг, — неловко объяснил он. — Сайрес был мне хорошим другом.
— Я знаю.
Никки встала на колени и положила на могилу свежий букет.
— Он говорил о тебе то же самое.
Она надолго умолкла, опустив голову. Когда она снова заговорила, голос у нее срывался:
— Мне все кажется: войду в дом, а он сидит за столом и пьет кофе.
— Мне тоже, — кивнул Леви.
Никки украдкой вытерла глаза, встала и отряхнула колени.
— Ты виделся со Стефани? — нарочито небрежно спросила она и едва сдержала улыбку — так удивился Леви. — Когда ты был болен…
— Знаю, знаю, я бредил. Интересно, какие еще подробности своей биографии я тебе сообщил?
Она отвернулась и направилась к лошадям.
— Ты в основном говорил о своей семье. — Никки покосилась на него. — И о Стефани. Ты ведь из-за нее уезжал?
— В том числе.
Леви отвязал лошадь и вскочил в седло. Он испытывал глубокое облегчение. Раз Никки знает про Коула и Стефани, она поймет, зачем было нужно подтолкнуть их в нужном направлении.
— Когда я туда приехал, она уже была в Сент-Луисе.
Незримая рука стиснула горло Никки. Она тоже вскочила на лошадь.
— И ты отправился вслед за ней?
— А что я мог сделать? Я искал ее почти целую неделю, но убедить ее вернуться в Вайоминг оказалось довольно легко.
— И… и она вернулась?
— Нет еще. У нее дела. Но я думаю, что она постарается освободиться как можно раньше. — Он пожал плечами. — А нам ничего не остается, как следить за развитием событий.
«Если мой братец, дурья башка, хоть что-то соображает, он женится на ней, как только они увидятся», — добавил он про себя.
— Она красивая?
— Очень. Каштановые волосы, зеленые глаза, хорошенькая — спасу нет и к тому же прекрасно готовит.
«Хотя ей, конечно, далеко до сорванца с фиалковыми глазами, черными кудрями и бешеным норовом». Вслух он этого говорить не стал — уж тут-то она точно взбесится.
— Похоже, она будет отличной женой, — заметила Никки с ядовитой ноткой в голосе.
— Я очень надеюсь, что да.
Никки захотелось как следует врезать ему по физиономии, чтобы прогнать эту самодовольную улыбочку, но она сдержалась. Какое право она имеет, в конце-то концов? О той ночи он ничего не помнит, и это к лучшему. Раз он принадлежит другой женщине, не придется держать его на расстоянии.