Йен слегка откашлялся.
— Так о чем ты… э-э… хотела со мной поговорить? Я думал, всему причиной твоя астма, но сегодня ты сказала, что… э-э… тебя беспокоит что-то другое.
— Верно, — кивнула она. — Видишь ли… все это не так просто.
— В чем дело? — нахмурился Йен.
— Помнишь, когда мы танцевали прошлой ночью, ты пошел за пуншем?
Йен кивнул.
— В твое отсутствие ко мне подошла леди Фолконер и представилась.
— Что она сказала? — насторожился он.
Джорджиана глубоко вздохнула, помолчала и, наконец, вынудила себя сказать то, что не давало ей покоя со вчерашнего дня:
— Заявила, что, даже если мы поженимся, ты никогда не полюбишь меня, потому что твое сердце умерло вместе с Кэтрин.
— Понятно. — Йен высоко поднял брови, пытаясь осознать сказанное. — Какой вздор! И ты ей поверила?
— Не знаю, чему верить! Поэтому и вышла на террасу. Успокоиться и подумать. Меня совершенно ошеломили ее откровения.
— Не откровения. Ложь. О чем еще она тебе солгала?
— Это все. В основном.
Сейчас она выглядела такой беззащитной… такой уязвимой…
— Леди Фолконер добавила, что ты никогда не любил ее, и это означает, что и меня любить не будешь. Из-за Кэтрин. Но если ты не можешь любить меня, Йен, не уверена, что хочу знать об этом. Может, не стоит мне это говорить, ведь я так люблю тебя, что не вынесу…
— Ш-ш…
Он прижал палец к ее губам и уставился на нее со всевозрастающей изумленной радостью.
Ее глаза были широко раскрыты.
Если он не ошибся, она только что призналась ему в любви.
Йен осторожно сжал ее подбородок большим и указательным пальцами, чувствуя, как из самых глубин души поднимается волна благоговейного восхищения.
— Дорогая, — очень тихо сказал он, — я никогда не любил ни одну женщину так, как люблю тебя.
И услышат, как она ахнула. Увидел, как синие глаза наполняются мучительной надеждой.
— Ты… любишь меня?
Он пожирал ее глазами. Слова, слетавшие с губ, шли прямо из сердца.
— Джорджиана, я полюбил тебя в тот момент, как увидел. Ты мчалась по рынку пряностей на белой лошади. Я понятия не имел, кто ты, но точно знал, что вижу перед собой самое храброе, самое безумное, самое прекрасное создание на свете. И теперь, узнав тебя, считаю, что ты в тысячу раз прекраснее, чем мне показалось тогда.
Она неверяще рассмеялась и тут же заплакала. Бриллианты слез покатились по щекам. Не успел он опомниться, как она бросилась ему на шею и радостно прошептала:
— Женись на мне! Да, я хочу стать твоей женой. Хочу, чтобы мы всегда были вместе.
Он схватил ее за плечи.
— Ты согласна? Согласна стать моей женой? Наконец-то опомнилась и послушалась своего сердца?