, как называл внук Осцию Модесту Корнелию Патруину Публиану, светлейшую даму из рода Сципионов (III в. н. э.)
>{390}. Нравственное влияние матери или той, кто ее заменяла, часто сохранялось на всю жизнь.
Но не все воспитание, даже маленьких детей, проходило в узком семейном кругу. Оно включало также участие в главных событиях гражданской и религиозной жизни города. «Уму подобает возвышаться благодаря этому зрелищу, а главное — общему переживанию его религиозного значения», — писал Цицерон в 45 г.>{391}, когда Аттик повел маленькую дочку посмотреть на важное событие — первые игры в честь Цезаря (ludi Victoriae Caesaris), на которых жреческие процессии десять дней перемежались с театральными и цирковыми представлениями. Возможно, это был не совсем обычный поступок. Но Цицерон, так или иначе, одобряет решение своего друга понемногу приобщать девочку, которой только что исполнилось шесть лет, к совершению обрядов, хотя в данном случае они служили личному тщеславию диктатора.
Принято было, чтобы в семилетнем возрасте мальчик начинал сопровождать отца при исполнении гражданских обязанностей. Дочь больше сидела дома, учась работе по хозяйству. Даже при Империи она училась прясть шерсть>{392} — это была символическая должность замужней женщины; сам Август наставлял в этом своих дочерей. Нет сомнения, что он сильно виноват в бурных любовных похождениях своей Юлии — хорошенькой, любезной, веселой, живой, образованной, подчас слишком прямодушной и насмешливой, разрывавшейся между двумя образами жизни. Суждения древних о ней противоречивы: Тацит полон сострадания, Сенека не находит достаточно суровых слов. Он приписывает ей вседозволенность (licentia), бесстыдство (impuducitia); любовники вокруг нее ходили табунами (gregatim); она не просто совершала прелюбодеяния (adulterus, adulterium, stuprum), но стала поистине продажной (quaestuaria), ходила в город на ночные оргии (comissatio), была бичом (flagitium) императорской семьи>{393} — словом, Мессалина до Мессалины!
Завоевание Греции внесло большие перемены в привычки и воспитание образованных людей: появились публичные библиотеки, а также образовательные учреждения. Начиная с конца Республики, родители самого разного социального положения охотно посылали детей в школы — иногда смешанные, но девочки проходили только первые ступени. В начальной школе (ludus litterarius) до одиннадцати-двенадцати лет они учились разбирать буквы по наборным азбукам из дерева, а иногда (лучше) из слоновой кости или даже из печенья, чтобы с аппетитом грызть не только гранит науки. Бывало, что девочки доходили и до грамматической школы (schola), но риторическая школа им была совершенно не нужна. Нам известна семилетняя Юлия Фелициссима