Когда Лайонкрофт добрался до вестибюля под лестницей, две горничные вручили ему коробки. В двух больших находились новые куклы для близнецов, в коробке поменьше — подарок на день рождения Джейн. Он от души надеялся, что тринадцатилетней девочке нравятся драгоценности.
Гэвин повернулся, собираясь подняться по лестнице, однако из-за угла выплыли обе леди Стентон. Проклятие!
Заметив его, мисс Стентон замерла на месте, а мать поджала губы, отчего ее противная родинка снова начала подпрыгивать. Она выступила вперед, явно преграждая дорогу.
— Лайонкрофт, — сказала она, и ее близко посаженные глаза показались ему еще более бесцветными, чем кожа. — Я надеялась встретить вас.
Гэвин перехватил коробки поудобнее.
— Я здесь живу.
— И какой это прелестный дом! Сьюзен как раз говорила об этом. Ведь говорила, Сьюзен?
Девица Стентон была слишком занята тем, чтобы казаться невидимкой. Очень хорошо. Это давало ему возможность нанести удар.
— Мисс Стентон, — сказал он, и то, что он неожиданно обратился к ней, заставило ее пискнуть. — Как давно вы дружите с мисс Пембертон?
Она поправила очки тыльной стороной руки.
— Э-э…
Леди Стентон подозрительно прищурилась.
— А в чем дело?
Гэвин стоял, опираясь бедром о перила лестницы и глядя прямо в ее бесцветные глаза.
— Дело в том, что я только что получил престранное письмо. Некий Нейл Пембертон утверждает, что она его сбежавшая из дома падчерица, и требует ее возвращения.
— Меня это не удивляет. Каждое слово, произнесенное вами, правда. Это я послала письмо мистеру Пембертону, где сообщила ему о ее местонахождении.
— Матушка, вы не могли этого сделать!
— Конечно, могла. Я не то еще сделаю, если она не потрудится помочь нам в нашем деле, а я человек слова.
Гэвин поставил ногу на следующую ступеньку лестницы и теперь поудобнее пристраивал коробки на бедро.
— И о каком деле, смею я спросить, идет речь и в чем мисс Пембертон должна была вам помочь?
Улыбка леди Стентон напоминала внезапно возникшую трещину на стекле. Девица Стентон имела совесть смутиться и выглядела униженной. А это могло значить только одно. Проклятие! Этим делом был он.
Мисс Пембертон лгала, притворяясь бескорыстной: все ее действия были направлены на то, чтобы заинтересовать его девицей Стентон. Невероятно! Он подавил стон, закусив губу. Каждый гость в его доме так или иначе пытался опутать его — кто петлей палача, кто брачным ярмом.
— Понимаю, — сказал он. Он оторвался от перил и поднялся выше. — Боюсь, что матримониальные планы меня не интересуют.
— Дело в Эванджелине? — не сдержалась девица Стентон. — Вас интересует она?