— Мисс Фрэнсис... О! Идите быстрее... на чердак! Она помчалась наверх по узкой лестнице.
— Мисс Фрэнсис...
Она открыла дверь на чердак, внутри было темно.
— Кто здесь? — крикнула она, — где вы? Подождите... Я возьму свечу...
Она услышала, как в замке повернулся ключ, сзади послышалось довольное хихиканье, и она оказалась в крепких объятиях.
В то же мгновение она все поняла. Идиотка, подумала она, конечно, ему ничего не стоит подражать женскому голосу, для этого у него достаточно актерского таланта.
— Дороти, идиотка, — сказал Дэйли, — как долго вы собираетесь говорить мне «нет»?
— Позвольте мне сейчас же уйти...
— Все в свое время.
— Миссис Дэйли...
— Сегодня ее нет в театре.
— Вы настоящий дьявол.
— Я не отрицаю этого.
Он смеялся над ее попытками высвободиться из его объятий. Она кричала, визжала, но он смеялся.
— Никто не услышит.
— Я... Я убью вас...
— Можете попробовать. Большинство таких хочет задушить меня в своих объятиях.
— Я никогда, никогда не сделаю этого.
— Со временем и вы захотите. Продолжайте в том же духе. Удар... Визг... Мне это нравится. Что-то новенькое... и все это... бессмысленно.
Она сопротивлялась до полного изнеможения, но он был сильнее. Сознавая, что ее надеждам не суждено сбыться, плача от ярости и стыда, она вынуждена была подчиниться насилию...
Дома она тихо прошмыгнула в свою спальню. Слава Богу, она не посвящала Эстер и Грейс в свои дела, иначе как бы ей удалось сохранить свою ужасную тайну? Одежда на ней была разорвана, тело болело, и она чувствовала себя бесконечно униженной.
Она должна была предвидеть это заранее. Быть такой осторожной в самом начале, принять все меры предосторожности, а потом так непростительно позволить себе расслабиться в мнимой безопасности! Она никогда этого не забудет. Теперь ей суждено до конца дней помнить каждое из этих отвратительных мгновений. И этот победный смех! Все это время он знал, что добьется своего.
Что ей оставалось делать? Первым движением ее было собрать вещи и уехать. Как объяснить причину матери? Она представила себе ужас Грейс. Больше всего она боялась, что с ее дочерьми произойдет подобное несчастье, но даже ей не приходила в голову мысль об изнасиловании.
Я ненавижу его, думала она, он дьявол. Она хотела бы перестать думать об этом: темный чердак, битва, которую добродетель и порядочность ведут против грубой силы, и оказываются побежденными. Был ли у нее хоть один шанс? Она продолжала думать о нем, вспоминать, ненавидеть его, и... было что-то еще... она не допускала мысли об этом, ведь она не была одной из тех глупышек, готовых бежать к нему по первому зову.