Уильям считал мальчика гениальным, и Дороти, боясь обвинений в примитивной актерской зависти, не возражала. Уильям послал за ним и принял в Зеленой Комнате, после чего пригласил в Сент-Джеймский дворец. «Такого гения нельзя держать в тени», — сказал он Шеридану, который ответил на это насмешливой улыбкой. «Воистину, Кларенс — старый дурак, — думал он. — Он считает, что его слово что-то значит в мире театра только потому, что он столько лет живет с актрисой. Он заблуждается, как все. Пусть. Чем больше восторгов по поводу юного Бетти, тем лучше для Друри-Лейн». Сам Шеридан не имел никаких иллюзий ни по какому поводу — он утратил их лет двадцать назад. Он прекрасно понимал, что единственное преимущество Бетти перед другими, более талантливыми актерами — молодость, желанный и преходящий дар.
— Надо заказать портрет Бетти, — сказал Уильям. — Его нужно нарисовать именно сейчас... в этом возрасте. Я займусь этим.
И он занялся, и даже ходил в мастерскую Джеймса Норкота, чтобы наблюдать за его работой.
Весь зимний сезон публика хотела видеть только мастера Бетти. Но через год, когда он вернулся в Лондон, оказалось, что театралы утратили к нему всякий интерес. Он стал немного старше, в нем более не было никакой новизны. Они хотели видеть Кембла. Они больше не ломились в театр, чтобы увидеть Бетти, они начали его критиковать.
Бетти поступил мудро — он разбогател. И канул в небытие, чтобы пользоваться своим богатством. Так закончилось громкое, но скоро забывшееся событие — юный Росций.
Уильям следил за ходом войны с Францией с большим интересом и чувством обиды. В течение многих лет он сохранял дружбу с Нельсоном и восхищался его победами.
— Я мог бы стать вторым Нельсоном, — говорил он Дороти, — если бы они не помешали мне.
Уильям, не раз замечала Дороти, был склонен переоценивать себя. Выступая в парламенте, он мнил себя выдающимся оратором, хотя на деле его скучные, многословные речи не вызывали никакого отклика, кроме зевоты слушателей и насмешек прессы. Он никогда не стремился к политической деятельности, но всегда думал о себе как о несостоявшемся великом флотоводце.
Когда Нельсон в сражении потерял руку и глаз, Уильям горевал вместе с ним, он был первым, кто поздравил Нельсона после его возвращения в Англию, и настоял на его приезде в Буши. Слушая рассказы Нельсона, Уильям мысленно принимал участие во всех его сражениях, и когда Нельсон уехал из Буши, Уильям был зол и подавлен, потому что не мог последовать за своим другом. В такие моменты было очень трудно находиться рядом с ним, особенно если он к тому же страдал от приступа подагры.