- Он стеснялся брать меня под руку.
- Кто?
- Олуф. Он не хотел ходить под руку. Только за руку, да и то когда рядом никого не было. - Говорит, а сама крепко за меня держится.
Я похолодел, мне стало не по себе. "Не хотел!" - это же прошедшее время. Мы еще ничего не знаем наверное, а Олуф списан уже, сброшен со счетов. И тут мне начали припоминаться подробности, свидетельствующие о том, что Аннемари присущ некоторый цинизм. Однажды, например, она сидела у меня после обеда, сидела и вязала распашонку для маленького. Подержала ее перед собой и говорит: "Гляди, Йоханнес, вот что разлучит Олуфа с матерью".
А может, я не так понял. Когда несчастлив, ищешь утешения в мелочах. То, что Олуф не хотел брать ее под руку, сейчас, быть может, именно ей и дорого.
Внизу, на Горке, стояли две женщины. Высокая и полненькая.
- Нет, - сказала Аннемари, останавливаясь. И мы свернули с тропинки.
- Не знаю, Йоханнес... - начала было она и умолкла. Мы поглядели на Горку. Задувал такой ветрище, что женщины стояли, сбочившись, подолы платьев тяжело стегали их по ногам. Им было неспособно переговариваться, так далеко стояли они одна от другой. В просвет между ними виднелись тучи и черный клок моря.
Мы сошли к Горке. И начали подниматься. Аннемари шла впереди меня, продираясь сквозь малинник, нежно зеленеющий проклюнувшимися листьями. Полненькая была жена Роберта. Она протянула Аннемари руку и слабо улыбнулась. А вторая даже не повернула головы. Это была Мария, мать Олуфа.
Карен, жена Роберта, что-то сказала, но мы не разобрали слов - из-за ветра. Нам пришлось к ней нагнуться.
- Считай, они уж в открытом море! - прокричала она, улыбаясь.
Но я видел, они всего лишь на полпути. А потом катер и вовсе затерялся среди валов.
Мария глянула на меня и холодно поздоровалась. Аннемари она словно и не заметила. Тогда Аннемари подошла к ней, положила ей руки на плечи и поцеловала в щеку. Мария приобняла беременную девушку - и обе тут же разомкнули объятия.
Наблюдать эту принужденную сцену было тягостно. Я предвидел: независимо от того, в живых Олуф или нет, отношения между двумя женщинами после этой встречи лучше не станут.
Высоко над нами неслись к востоку рваные тучи. Море пятналось бурунами, которые мчались с запада. Море, оно пуще всего ярится, приняв очередную человеческую жертву. Немыслимо, чтобы Олуф с Нильсом продержались так долго. Мы же видели, как швыряло катер, а ведь там были наши лучшие кормщики.
Смерклось. Мария пошла домой. Одна. А мы втроем остались и увидели вскоре судовые огни и бегающий луч прожектора. Это были спасатели. Но они довольно быстро свернули поиски.