Аннемари ушла.
- Высший класс, - говорит один.
- Вальдшнеп, - говорит другой.
Лавочник туговат на ухо, они не обращают на него внимания.
- Томик, хочешь ко мне в гости? - спрашиваю я громко. Мужчины, посмеиваясь, умолкают. Но Том сегодня не в настроении. К стыду своему, я принимаюсь соблазнять его леденцами. На улице Пигро совершенно шалеет: вьется около, облизывает малыша. Но сегодня Том куксится. Он поднимает рев, просится к маме и "инсенеру". Что, Томик очень любит "инсенера"? - Да-а, уа!... И Том добивается своего.
Послушай, Пигро, ты уж в следующий раз поосторожнее. Да-да, я согласен, люди - существа сложные.
День подходит к концу. Темнеет.
На дворе посвежело. Я сижу в потемках и гляжу в сад. Клубы тумана движутся мимо окон призрачным воинством.
Аннемари сама приносит мне ужин.
- Ты здесь, Йоханнес? - спрашивает она, стоя в дверях.
Я немного выжидаю, смакую звучание ее голоса. А потом отвечаю:
- Нет!
Зажигаю свет и опускаю жалюзи.
Аннемари усаживается напротив. Я до того привык есть в одиночестве, что иногда нахожу нескромным делать это на виду у других. Прямо как филин. Но к Аннемари это не относится. Я ужинаю, она молчит. У нее это так хорошо получается - сидеть в моей комнате и молчать.
Ресницы у Аннемари черные, губы ярко-красные, как ягоды шиповника, на ней красное коралловое ожерелье и блузка болотно-зеленого цвета. Звучит, может быть, и не очень, а смотрится весьма и весьма недурно. Брюки она переменила на юбку.
Она сидит и вертит в руках одну из моих ручек. Тонкую перьевую ручку. Старая и неказистая, ручка эта для меня, можно сказать, священна. Я никогда и никому ее не отдам, разве что завещаю. Так ее, девочка, давай ломай. Утром я разожгу ею печь. А не то посажу обломок в цветочный горшок. Если он выбросит листья и зацветет*, значит, в том, что понаписано в моих общих тетрадях, есть толика истины.
* Намек на расцветший жезл Ааронов (Числа, 17, 8).
- Ты пойдешь в воскресенье на танцы? - спрашивает она.
- А что, будут танцы?
- В воскресенье на Мысу устраивают весенний бал. Йоханнес, ты однажды пообещал, что будешь танцевать со мной всю ночь напролет.
- Слишком поздно, Аннемари, слишком поздно. Вон у меня уже и плешь на макушке.
- Нет, кроме шуток, тебе обязательно надо пойти. И тогда...
- Тогда что?
- Ну-у... ты бы познакомился с Харри. Он тебе понравится, я уверена. Он ведь скоро уезжает.
- Так вот как его зовут, этого инженера. А я-то называл его Александром.
- Почему Александром?
- А кто его знает. Но погоди, моя девочка, у тебя же есть с кем танцевать!