— Так ты находишься в… — Питеру было трудно подобрать слова. — Не знаю, пробовал ли кто-нибудь такое.
— Да уж, — засмеялась Лючия, — видно, я первая.
— Ну, ты ведь всегда была энтузиастом, — кивнул Питер.
Ей не было нужды смотреть в глаза Питеру, чтобы понять — за его ответом стояло нечто большее, чем простое изумление.
— Питер, мне искренне жаль, что пришлось уйти. Но это именно так.
Лючия постаралась воспроизвести собственное рационалистическое объяснение и чувства, сопутствовавшие давно сделанному решению. Чувства казались немыслимо далекими — и не только потому, что все произошло много лет назад, даже по субъективной шкале времени.
— Когда-то давно, у нас дома, наши оригиналы были вместе, так почему же имеет значение сделанное мной только после этого? Ты знаешь, ведь я была одной из многих, из сотен таких же, как я и ты.
— Но вы приняли одинаковые решения, — ответил ей Питер.
Вдруг посерьезнев, она кивнула.
— Тор мне рассказала. Очень жаль.
— Знаю, ты сделала так не из желания меня ранить. Тебе ведь и следовало действовать только так, исходя из собственных представлений.
Питер снова ушел в раздумья, неловко пожав плечами.
— Должно быть, ты не могла знать и о случившемся там, на Земле — о безумии Спайка и прочих событиях?
Снова кивок.
— Спаслась только Кэрил Хацис. Что, пожалуй, ужасно само по себе.
Лючия с трудом извлекла это слово из своего подсознания: «ужасно».
Питер засмеялся:
— Забавно. Думаю, если Кэрил услышит о такой трактовке событий — она должна обрадоваться. Я того же мнения. Правда в том, что она и в самом деле последняя из рода людского. И еще вот в чем: она — все, что у нас есть. Возможно, она продукт биомодификации, и вполне вероятно, что ей около полутора сотен лет. Но именно Кэрил Хацис — идея, с которой каждое утро поднимается из постели огромное число человеческих копий. Если эти люди уже не представляют собой ничего, кроме виртуальной реальности или наборов путаных программ с просроченными гарантийными сроками, то у нас больше нет повода для дискуссии. Кэрил — человек и она реальная личность, а не виртуальная, в этом и состоит разница.
В течение всего разговора Питер переминался с ноги на ногу; очевидно, устал или нервничает. Его тело было хорошо сложено, с мягкими линиями и четкими поверхностями, хотя и не имело выраженных следов мускулатуры. Что-то в нем было особенным — не совсем человеческим. Ее собственное изображение — призрак, созданный программным путем на основе энграммы, — нельзя было даже полностью проконтролировать, и поминутно оно то исчезало, то появлялось снова, почему-то со скрещенными на груди руками.