— Ты сам кажешься мне довольно реальным, — сказала ему Лючия.
Питер оглядел самого себя, только теперь осознав, что стоит голый. Схватив с кровати простыню, завернулся в нее.
— Я не такой, как они, — заявил он, стараясь сразу же вскрыть суть вопроса. — Никто, я уверен, не станет сражаться из-за меня. Я — неудачный эксперимент с нестабильным программным кодом, худшим из возможных. Я — копия одного мудака с Земли, который воображал, что вся галактика вращается вокруг него одного, а теперь вовсе не может мыслить самостоятельно или здраво. Меня разбирали на запчасти и снова собирали в одно целое много раз — так много, что теперь не знаю сам, представляет ли мое «Я» хоть какую-то личность.
— А вот мое мнение, Питер: думаю, ты личность. — Каждый нерв ее виртуального тела говорил именно так. — Если ты не принадлежал прошлому, значит, возможно, эта личность — часть будущего.
Шумно выдохнув, он издал странный звук, что-то среднее между смехом и скептическим мычанием:
— Тогда неудивительно, что Прядильщики выбрали меня для установления контакта. Определенно, у них есть чувство юмора.
На некоторое время Лючия остановилась в замешательстве, не зная, что и ответить. Сканирование Питера действительно давало совершенно непонятные результаты. Внутренние органы были странным образом симметричны, а в мозгу — или это лишь показалось — выделялась активность нового отдела. Странной, еле видимой мембраной было облечено все его тело; вроде бы жидкая, она не стекала и не испарялась.
— Питер! Что с тобой? У тебя всегда был сильный и прямой характер… И где все это теперь? Я тебя не узнаю.
— Не сомневайся, все здесь, — ответил Эландер, показывая в сторону стоявшей в углу тяжеловесной машины с твердотельной памятью, служившей банком данных миссии объединенных исследований.
Лючия посмотрела на Питера с некоторым недоверием.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты спросила, куда делся прежний Питер Эландер. Как раз сюда Кэрил скопировала файлы с кодами моих программ, не работавшими «как положено». Она их коллекционировала. Кажется, здесь все, начиная с момента разрушения Сотиса. Это хранилище Кэрил называла «кладбищем».
Лючия состроила брезгливую гримасу. В ответ Питер только улыбнулся.
— Это как раз то, о чем я думал, — сказал он.
— Да, но интересно знать, почему она так поступала?
— Понятия не имею. И не уверен, что могу понять. Это как напоминание. Или то, что я уже потерял. Или то, кем я уже не могу быть.
— Почему «это» само не может быть «кем-то»?
Он лишь засмеялся:
— По правде говоря, никогда не понимал этого до конца. И тебе не понять — насколько я могу судить по собственной памяти. В конце концов так уж мы запрограммированы.