— Прекратите! — закричала я. — Сейчас же прекратите!
Дэйв вздрогнул, мой внезапный возглас испугал его. Доктор Питерс сохранял невозмутимый вид.
— Это имеет какую-то связь с гибелью Сэма, не так ли?
Я машинально кивнула, не сознавая, зачем.
— И с Гасом Дэниельсом?
— При чем тут Гас?
— Он вам отвратителен. И одновременно вы боитесь концентрических окружностей. Почему? Какая между ними связь?
— Не знаю… не знаю! Пожалуйста, не мучайте меня, — я расплакалась.
— Хорошо, Морин. Забудьте об этом. Сейчас я принесу вам таблетки, — поднявшись, он вышел из кухни.
— Отвези меня домой, Дэйв. Пожалуйста. Вечер начинался так хорошо, и он же его испортил. Почему он ни на минуту не может забыть, что он врач?
— Иногда он все же забывает об этом, — сухо возразил Дэйв. — Когда начинает играть роль гостеприимного хозяина.
Я ничего не ответила. Вернулся доктор Питерс и протянул мне небольшую яркую коробочку. Он не возражал, когда я запила таблетку вином.
Сидя в машине рядом с Дэйвом, я вспомнила Барона и заплакала. Где-то вдали, во мраке, светились огоньки «Хогенциннена», и от этой мысли меня бросало в дрожь.
Дэйв обнял меня за плечи, привлек к себе. Машина медленно ползла по ночному городу. Гостиница встретила нас молчанием и темнотой. Оставив машину возле крыльца, мы направились к моему коттеджу. Дэйв открыл дверь, я зажгла свет.
— Помочь разобрать вещи? — он показал на стоящие в углу чемоданы.
— Это можно сделать завтра.
— Мне остаться у тебя?
Вместо ответа я обняла его. Он прижал меня к себе так крепко, что у меня перехватило дыхание.
С недавних пор доктор Питерс начал ощущать катастрофическую нехватку времени. Медицинские журналы, выписываемые во множестве, лежали в углу неразрезанные. Единственным и исключительным чтением стал роман, написанный Морин Томас, который доктор помнил теперь почти наизусть.
Стиль рукописи никак нельзя было назвать гладким; слова изливались на бумагу с гневом и горечью, вполне присущими расстроенному воображению. Но несмотря на это, Питерс снова и снова задавал себе вопрос: сколько истины скрывалось за неровными строчками?
С первых страниц появлялся молодой жизнерадостный художник. Героиня любила его, пока не догадалась, что причиной женитьбы стало ее мифическое богатство. Возможно, речь шла о Поле Лейне, бывшем супруге Морин?
Унижение, которое пришлось вынести девушке до отъезда из родного города. «Хорошее общество» отвергло, презирая лишь потому, что ее мать происходила из «низов». Скорее всего, речь шла о юности Морин в Бостоне — ведь там ни для кого не было секретом, что ее мать работала официанткой в баре.