Она показала на поднимающиеся вверх террасы.
— Это ты про город? Да, я тоже представляла его себе совсем не таким.
— Нет, город находится выше, над террасами. Но я говорю не об этом, — озабоченно огляделся он.
— А о чем?
— Я не ожидал, что золотая серьга будет валяться тут, словно указывая нам, куда идти.
— Думаю, ты слишком подозрителен.
— Возможно. — Он пожал плечами.
— Но тебе так не кажется?
— Нет. — Настойчивость Бетани заставила Трейса улыбнуться.
— Тейлор! — раздался голос Рейгана. — Где город?
После непродолжительного подъема по террасам Трейс остановился у заросшей лианами стены. Он достал мачете и начал очищать стену от растительности. Через несколько минут взору всех участников экспедиции открылась стена из сверкающего белого гранита. Когда Трейс срезал еще несколько лиан, стало понятно, что это часть высокого здания прямоугольной формы. Оно было сложено из огромных блоков, прилегавших друг к другу настолько плотно, что между ними невозможно было просунуть лезвие ножа.
— Эти блоки должны весить не меньше пятнадцати тонн! — воскликнул Брейсфилд. — Никто не поверит, что мы нашли такое!
— Надеюсь, вы захватили ваш новый фотоаппарат? — спросил Трейс.
— Конечно, конечно! О, какой чудесный вид! У меня нет слов, мистер Тейлор, чтобы выразить вам мою благодарность.
Профессор полез в сумку за камерой и измерительными инструментами, и Трейс понял, что Брейсфилд уже забыл о нем.
— Он провозится тут до темноты, — сказала Бетани, когда Трейс взглянул на нее. — И вспомнит о нас, только если ему понадобится помощь.
— По-моему тебя это не огорчает.
— А почему это должно огорчать меня? — со смехом спросила она. — Ведь за этим мы и пришли сюда. Наконец осуществилась заветная мечта моего отца.
— А тебе не кажется, что это довольно грустно? — спросил Трейс, облокачиваясь о стену. Бетани вопросительно посмотрела на него, и он пояснил: — Человека делает счастливым погоня за мечтой, а не ее воплощение в жизнь.
— Но мы только в самом начале этого воплощения. Папа будет счастлив, если даже мы не найдем ничего, кроме той сережки и, может быть, нескольких обломков посуды.
— А как же слава? Первый археолог, описавший эти развалины, станет известен во всем мире. — В голосе Трейса слышалась нескрываемая насмешка.
— Тебе не нравится мой отец?
— Не слишком. Я считаю, что камни и черепки не стоят жизни его дочери.
— Тогда почему ты согласился вести нашу экспедицию? Если он тебе так не нравится…
— Но мне нравится его дочь, — тихо возразил Трейс. — Впрочем, не могу сказать, что он мне не нравится. Просто у него несколько извращенная шкала ценностей.