— Что это? — ахнула Бетани, когда они остановились в тени высокой стены. — Что-то вроде храма?
— Нет, это безымянный монумент. — Трейс смотрел ей прямо в глаза, пока она не отвела взгляд. — Он сделан из монолита, и никто не знает, как и зачем его подняли сюда.
Тейлор надолго замолчал, проклиная себя за то, что позволил этой женщине влезть ему под кожу. Он не мог не признаться себе, что страстно хочет обладать ею. Уже давно ему не требовалось от женщин ничего, кроме нескольких минут интимной близости. Возможно, такому отношению способствовала его работа проводника, не задерживающегося надолго в домашнем уюте. Всегда беспокойный, всегда стремящийся вперед, — именно таким был он сам и его образ жизни. Ему нравилось жить в Лиме, нравилось вести такую жизнь, до тех пор, пока не погибла та, предпоследняя, экспедиция. Теперь он хотел возмездия. И Бетани Брейсфилд.
Бетани долго смотрела на Трейса, не в силах оторвать взгляд от его красивого и мужественного лица. Почему же он так часто бывает груб с нею?
— Я привел вас сюда не для того, чтобы говорить об, этом куске камня, и вы это знаете, — неожиданно произнес Трейс.
— Почему я должна…
— Вы когда-нибудь были с мужчиной? — спросил он, и Бетани в шоке замолчала. — Так были или нет? — не унимался Трейс.
— Как вы смеете? — Ее глаза гневно засверкали. — Какое вам до этого дело?
— Теперь это мое дело. — Он схватил ее за руки и привлек к себе. Бетани чувствовала, как пряжка его ремня врезается ей в живот. — Так вы были с мужчиной?
— Нет! — крикнула она, пылая от злости и стыда. — Однажды я собиралась замуж, если вы об этом спрашиваете, мистер Тейлор. Но у меня такое чувство, что вас интересует не совсем это.
— Вы правы. Я спрашиваю, были ли вы с мужчиной так, как видели это вчера ночью?
Бетани замахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Трейс перехватил ее руку.
— Отпустите меня!
— Не надо так, мисс Брейсфилд, — усмехнулся он. — У меня есть причина задать вам этот вопрос.
— Любите совать нос не в свои дела?
— Скажем, мною движет любопытство.
— Я же сказала вам — нет. — Ее щеки пылали огнем. Не чувствуя никакого сопротивления, Трейс заключил ее в объятия.
— Я боялся, что вы ответите именно так. Теперь все становится только хуже.
Бетани так сжала руки в кулаки, что ногти вонзились в ладони.
— Да как вы смеете даже думать, что я… что вы…
— Я смею не только думать, но и делать, хотя… Ладно, не стоит об этом говорить. Лучше я покажу вам.
Он снял с нее очки и быстрыми движениями одной руки вытащил шпильки из волос. Другой рукой он ухватил ее за подбородок и, наклонившись, приник губами к ее рту. Его язык проник между ее губ, и от этого движения у Бетани перехватило дыхание. Она непроизвольно закрыла глаза, испытывая странную смесь ужаса и наслаждения.