— Извините, мадам, не хотите ли что-нибудь выпить, что-то заказать?
Тут до меня доходит, что я в кафе и это официант слегка тронул меня за плечо. На нем безупречно чистый, без единой морщинки, длинный белый фартук, обвязанный несколько раз вокруг талии, и он стоит, изящно наклонившись вперед. В мыслях мгновенно начинают греметь раскаты войны, ведущейся в нашем доме из-за не выглаженных простыней и рубашек. Наша уборщица-полька, приходящая по утрам раз в неделю, сейчас особенно страдает артритом и не справляется больше ни с чем, кроме простого вытирания пыли с ровных поверхностей. Груду не выстиранного белья, накопившегося за несколько месяцев, она оставила на произвол судьбы; еще бы не разразиться войне!
Я чуть было не спрашиваю официанта, где он стирает свое белье и не будет ли он делать это также и для меня. Будем ли мы когда-нибудь спать на глаженых простынях? Я представляю себе их прохладную шелковистость — они бы точно восстановили мое душевное равновесие. Я с трудом удерживаюсь от искушения приклонить свою голову на белый фартук официанта и закрыть глаза. Мамины подруги, решая проблемы, подобные моим, прибегают обычно к помощи валиума. Я же говорю себе, что не такие уж они важные, эти проблемы: в домашнем арсенале появились новые средства борьбы с рутиной — не мнущиеся рубашки, одноразовые пеленки и макароны быстрого приготовления. Крахмал давным-давно объявлен вне закона, как и содовые растворы вкупе с выбиванием ковров.
Кроме того, беспорядок в доме — моя генетическая предрасположенность. Мама остроумно вывела некую интеллектуальную формулировку, и я росла в убеждении, что опрятный дом — антифеминистичен. «Женщинам следовало бы тратить больше времени на тонкую настройку своих мозгов и меньше времени уделять бельевому шкафу, если они хотят разрушить оковы, препятствующие развитию их интеллектуального потенциала», — слышала я от мамы с самого детства.
Официант призывает меня посмотреть длинный и замысловатый список коктейлей. Все они оптимистично обещают перемены к лучшему: «Солнечные мечты», «Радуга оптимизма». И ни одного какого-нибудь «Тревожного затишья» или «Назревающего шторма»… Я чувствую себя иностранцем в чужой стране и прошу имбирного пива, отчасти из-за того, что оно кажется мне знакомым, но еще более потому, что шрифт карты вин такой мелкий, что я не могу разобрать перечень ингредиентов, входящих в состав напитков.
Еще год — и мне потребуются бифокальные очки.
Я сижу в частном клубе в Сохо. Это один из тех редких вечеров, когда мне выпадает возможность встретиться с последними оставшимися незамужними подругами. Темно-пурпурные стены старых обеденных комнат в георгианском стиле отбрасывают везде теплый отблеск, создавая интимность и нашептывая нескромности. Люди двигаются вокруг наподобие порхающих мотыльков, выискивая знакомые лица. Вдохновленные алкоголем, они, похоже, не сомневаются в своем благополучии.