— Не понимаю, что это изменит!
Тогда я подсунула ему фотографию Фионы Брюс[63], вырванную из журнала специально, чтобы показать ему.
— Все дело в бровях, — сказала я. — Если бы я выглядела вот так, то все воспринимали бы меня всерьез. И я сама относилась бы к себе серьезнее.
Его лицо отражало сомнения. Об обещании номер 4 — прекратить забивать голову неуместными мыслями о Роберте Басе (уже нарушено!) и избегать оставаться с ним наедине — я умолчала.
Я решаю, что начать надо с третьего обещания, и с этой целью покупаю элементарный набор для окрашивания бровей, в аптеке, после того как оставляю Фреда в детском саду.
— Есть ли риск, что что-то не получится? — расспрашиваю я девушку за прилавком.
— Нет, если будете следовать инструкции, — отвечает она нехотя, захлопывая журнал и поднимая на меня глаза. «Моя мать спала с моим женихом», «Я узнала, что мой брат является моим отцом», «Мой отец сбежал с моей сестрой» — прочла я заголовки на обложке. Шокирующие внебрачные связи — примета прошлого столетия.
— Вам нравится читать об этом? — спрашиваю я ее из любопытства.
— Я просто пролистываю, — говорит она, теребя пальцем кольцо в пупке. Ее живот совсем не заметен — почему она решила подчеркнуть его распускающуюся как цветок силу таким образом? — Если только не попадается что-то по-настоящему необычное.
Я сдерживаю себя, чтобы не спросить ее, что она подразумевает под «чем-то по-настоящему необычным».
— И о том, что кто-то навредил себе неумелым использованием дома набора для окрашивания бровей? — спрашиваю я.
— Никогда, — категорично отвечает она.
И вот, когда Фред засыпает после обеда в прогулочной коляске по дороге из детского сада домой, я решаюсь воспользоваться имеющимся в моем распоряжении часом, прежде чем ехать забирать из школы Сэма и Джо. Я несусь вверх по лестнице в ванную комнату за зеркалом. У Тома есть увеличивающее. Я внимательно рассматриваю свое лицо, как человек, которому только что удалили катаракту, и он впервые за многие годы ясно видит себя.
Каждый недостаток бьет в глаза. «Гусиные лапки» вокруг глаз углубились и стали похожи на борозды, по которым, как мне представляется, слезы однажды потекут из глаз сразу во все стороны. Появились новые «рытвины», некоторые в замысловатом стиле: крест-накрест. Я экспериментирую с несколькими гримасами, чтобы точно определить, какое они придают лицу выражение. Останавливает меня в этих штудиях одна невероятная комбинация — рот широко открыт, глаза сощурены в узкие щелочки. Вряд ли я могу нечаянно создавать такое выражение регулярно, разве лишь во сне.