Диего хочет показать мне ванную.
— Ванна огромная. Достаточно большая для двоих. Или троих. Хотя для морской коровы недостаточно большая. — Не важно, что он говорит, голос у него по-прежнему грустный.
Он возвращается в спальню и спрашивает, не желаю ли я заказать что-нибудь в номер.
— У нас есть «Успокоительный чай» для беспокойных делегатов, — дружелюбно сообщает он.
— Это было бы великолепно, — отвечаю я.
Ожидание не обязательно усиливает желание. Для профессионально неверных, тех, кто обычно поджидает своих возлюбленных в соответствующих номерах отелей в Блумсберри, обслуживание номеров дает время, чтобы прийти в настроение, переключиться с работы на игру, принять душ и поразмышлять над предстоящими удовольствиями. Возможно, они ложатся на тщательно заправленные постели с покрывалами, гармонирующими со шторами, и смотрят телеканал «Плейбой» или читают книгу и заказывают бутылку дешевого вина.
Я же, напротив, возбужденно сижу на краю кровати и удивляюсь чистоте матраса, учитывая его рабочую нагрузку. Мое состояние томного вожделения улетучилось, и я начинаю лучше осознавать обстановку. Глядя на дверной ключ, лежащий на кровати подле меня, я начинаю придавать цифрам нелепые значения, связанные с моими переживаниями. Пятьсот семь. Если вычесть семь из пятидесяти, получится сорок три — возраст Тома. Мы поженились 5 июля. Взрывы в лондонском метро прогремели 7-го. Интересно, в котором часу планируется начало конференции по фобиям завтра утром? Я прихожу к выводу, что она должна начаться рано, поскольку не очень хорошо позволять группе нервных людей слишком долго ждать избавления.
Тут есть телевизор, но я предпочитаю тишину. Если молчание станет невыносимым, я всегда могу включить радио и послушать «Всемирную службу» Би-би-си. Интересно, слушает ли Роберт Басс «Всемирную службу», и могу ли я предложить ему в качестве первого шага, чтобы мы просто полежали рядом в приятной тишине и послушали минут пятнадцать радио, а потом пошли по домам? Потом я задумываюсь о том, что ему интересно смотреть по телевизору, какие книги он читает, оставляет ли приличные чаевые официантам, считает ли чашку наполовину полной или наполовину пустой, какой последний фильм он смотрел… До меня вдруг доходит, что я очень мало знаю о нем, за исключением банальной информации, известной всем родителям класса, где учатся наши дети. Я знаю, что у его детей прививка только от кори, что телевизор в течение недели им смотреть не разрешается, и что каждый из них играет на двух музыкальных инструментах.