Египетские приключения (Кулидж) - страница 102
Поднялся ветер. Через несколько мгновений пойдет дождь. Мена подошел к своему сундуку и достал оттуда сирийскую одежду, к которой египтяне относились презрительно. Он ревностно относился к своей одежде, но в Сирии в это время года было необходимо носить теплые вещи. Когда цистерны наполнялись водой, эту одежду обычно стирали.
Абишуа появился на пороге как раз в тот момент, когда начался дождь. Мена учтиво поклонился ему. Одной из его обязанностей было поддерживать достоинство Абишуа как царя, хотя сам Абишуа не требовал поклонения к себе, особенно после того, как постоянные просьбы о Абди-Хите оставались без ответа. Абишуа не воспитывался в Египте, но в течение года или двух был заложником в Мемфисе в золотом Оне. С тех пор его посвятили в цари и помазали священным египетским маслом. Изредка вместе с Меной они приносили пожертвования в небольшой храм Амона и платили дань богам, невнятно читая несколько молитв. Фактически он был образцовым царем, не слишком честолюбивым, поскольку не чувствовал угрызений совести из-за того, что лишь благодаря дюжине солдат Мены и страху среди сирийцев к спящей власти Египта он мог оставаться на троне. Однако последнее время он начал сомневаться относительно того, как относятся к имени Абишуа в Египте, и его интересовал вопрос, не подойдет ли его племянник Бела для службы фараону, особенно если станет известно, что Абди-Хита мертв.
– О, мой бог, мой царь, что привело тебя в мой бедный дом? – сказал Мена, низко кланяясь, но не из уважения, а чтобы все видели, как он выполняет свои обязанности. Иерусалим, расположенный на узком горном хребте за стеной из грубо отесанных камней, был сильно перенаселен, даже царю было трудно оставаться незамеченным.
За оглушительным раскатом грома полил дождь, и Мена не разобрал ответа Абишуа. В полутьме он мог увидеть, как тот что-то показывал руками, а потом взмахнул ими, как безумный, над головой и затем ударил о землю своим жезлом. Мена привык к таким сценам, которые повторялись слишком часто, по мере того как старик слабел и, таким образом вымещая свою злость, искал виноватых в собственной немощи. Презирая подобные излияния, он все же заставил себя подойти к старику, чтобы слышать его, и почувствовал, как ему в руку положили что-то квадратное и тяжелое.
– Посмотри на это! – кричал старик. – Читай это. Я уверен, что Абди-Хита мертв и никто не интересуется нашей судьбой!
Он схватил себя за бороду и начал вырывать ее с таким бешенством, что, если бы у него хватило сил, он вырвал бы ее с корнем.
Мена ощупал то, что ему дали, и узнал небольшую глиняную табличку. На мгновение у него в голове молниеносно пронеслась невероятная мысль: неужели посыльный нашел какой-то секретный путь в стене. Как начальник гарнизона, он знал совершенно точно, что ни один незнакомец не входил в Иерусалим в течение нескольких дней. Кроме того, он лично отправил группу солдат, чтобы обыскивать холмы на тот случай, если на дороге появятся грабители. Он поднес табличку к окну и начал разглядывать многочисленные мелкие знаки, нацарапанные на ней, когда глина была еще влажной. Он не очень хорошо мог читать на этом языке, но в первых же строчках сразу узнал что-то знакомое. «Мой отец, хозяин всех земель, – читал он, – мой бог, дыхание моей жизни… Семь раз я падаю перед моим царем, я, Мена, пыль под твоими ногами».