В этом критическом безвыходном положении Абишуа неожиданно оказал помощь, продемонстрировав рассудительность. Открытое восстание Белы не сделало его заложником, и Абишуа остался законным царем, борющимся за свою жизнь. Его положение давало ему власть, и Мена мог передать ему все дела, в то время как сам попытался уснуть.
Атака началась примерно в полночь. Небо было чистым и звездным. Лучники успели сделать лишь единственный выстрел, как люди с лестницами заполнили крошечную площадь. Тяжелый таран медленно приближался. Трем своим стрелкам Мена приказал следить за ним, и они убили пятерых, а остальные бросили таран у ворот и побежали, позволив защитникам гарнизона полностью переключиться на людей с лестницами. Их было намного больше, и настроены они были более воинственно, чем те, которые несли таран. По их расчетам, люди Мены не могли справиться с таким количеством лестниц. Как только на лестницу забирались два или три человека, она становилась слишком тяжелой, чтобы один солдат на парапете крыши мог столкнуть ее. Конечно, план был достаточно разумный, однако не учитывал того, что башня была высокой, а большие камни лежали наготове, к тому же половина форта находилась вне городской стены. Больше десятка поставленных лестниц сбросили. Тут же устанавливались другие, но падающие камни и корчащиеся изуродованные тела не позволяли атакующим воспользоваться лестницами. Один человек взобрался на парапет, но в это же мгновение Мена метнул в него копье, которое проткнуло его и отбросило назад с такой силой, что он сбил взбиравшегося по лестнице следом за ним. Он схватился за лестницу, пытаясь удержаться, но та с грохотом упала на землю. С дикими воплями противники бросились в укрытие, из которого начали обстреливать крышу башни. Но она была хорошо защищена, и лишь случайная стрела могла попасть в цель. Однако Мена забрал своих людей в башню и запретил стрелкам тратить драгоценное снаряжение.
И все-таки одна из стрел влетела в бойницу и попала в левую руку Мены. Безусловно, через некоторое время удалось остановить кровь, и Мена сказал солдатам, что он не лучник и для метания копья нужна только правая рука. Тем не менее рука болела, и он прекрасно понимал, что у старого человека раны заживают не так быстро, как у молодого. Он прилег на плащ, который ему расстелили, и попытался собрать все свои силы. Наступила непродолжительная тишина, нарушаемая лишь стонами раненых у стен башни. Один из его солдат, нубиец, с воинственным взглядом встал и хотел прикончить раненых противников.