Я посчитал, что будет разумнее скрыться, поэтому спрятался между навесом и стеной. Навес представлял собой самодельное неуклюжее сооружение, огороженное с трех сторон и покрытое крышей, а четвертая сторона открывалась ветру. В такие дни, как сегодня, под навесом было нестерпимо жарко, но зато душными вечерами, когда нагретый воздух поднимался от зловонной дорожки, под нашим навесом дышалось прохладным чистым воздухом. За навесом была стена вдвое выше меня, даже когда я стоял на его крыше. Эта стена тянулась с одного конца города до другого. За ней, насколько мне было известно, располагались дома, в которых жили стражники и слуги, а также другие важные люди, кому фараон доверил строительство этого города и для которых отец таскал камни, привезенные по Нилу баржами.
Я достал кафельную плитку с изображением утки и ее острым краем стал выцарапывать на стене грубый портрет Таи, испугавшейся сороконожки, которая попала ей на шею. Вдруг большой кусок грязи размазался на стене и испортил рисунок. Дело в том, что стена и город были возведены временно, только для того, чтобы приютить рабочих, пока не будет построен город, который по своей красоте должен превзойти Фивы. И как только фараон закончит его строительство, и стена, и жилища рабочих рассыплются в прах. Иногда казалось, будто между новым городом, который рос на глазах, и временным, который вот-вот должен рухнуть, существует соревнование. И вдруг меня осенило, что я могу проковырять в стене дырку своей плиткой. И если бы мне удалось зацепиться за что-нибудь, мог бы посмотреть через стену.
Я начал процарапывать еще одну дырку немного выше. Возможно, я смогу подняться вверх, так как стена несколько сужалась. Опасность состояла в том, что грязь будет рушиться под моим весом, и я рискую упасть. Царапать сломанной плиткой, держа ее над головой, оказалось не так просто. Два или три раза мне пришлось прилечь в тени, чтобы отдохнуть, но я упорно продолжал ковырять стену, тем более что все равно мне нечем было заняться, чтобы скоротать время. Сначала я царапал очень осторожно, но спустя какое-то время осмелел, и работа пошла полным ходом.
Щелк! Край моей драгоценной плитки отломился и просвистел мимо моего уха. Я с ужасом понял, что клюва у моей утки больше нет. Очень огорчившись, я бросил вниз плитку и вернулся на край крыши.
Драка внизу давно закончилась, а мои друзья все еще не успокаивались и продолжали кричать. Сети, все еще крутившийся поблизости, уже успел пожалеть о том, что ввязался в историю с луковицами, иначе он отправился бы к своей любимой девушке, которая жила на другой улице.