— Ты его так любишь? — пояснила я, припомнив ее прежние слова. — Он же твой брат.
— Она тут? — уточнил Тафт.
— Только не начинайте. Сейчас у нас есть куда более важные дела.
Сахарная Слива перевела на меня смущенный взгляд.
— Но я и правда его люблю. Он пытался меня спасти. Неделю провалялся в больнице с воспалением легких, потому что наглотался воды.
— Понятно. — Я подняла руку, словно присягала. Постоянно забываю, что на свете есть братья и сестры, которые действительно любят друг друга. — Но все-таки он твой брат. Ты не должна его преследовать. Это неправильно.
У нее задрожала нижняя губа.
— Он больше не хочет, чтобы я была рядом.
Черт бы все это побрал! Стараясь не замечать слез, набухающих меж ее ресниц, думать о чем угодно — налогах, ядерной войне, пуделях, — я спросила:
— А тебе самой чего хотелось бы?
— Я хочу остаться с ним. — Сахарная Слива вытерла щеки рукавом пижамки и села на пол, скрестив ноги. Пальцем она чертила на ковре круги и отвлекалась лишь для того, чтобы мельком оглянуться на Рейеса. — Но если он не хочет, чтобы я была рядом…
Устало вздохнув, я сообщила Тафту:
— Она говорит, что вы пытались ее спасти.
Он изумленно вытаращился на меня.
— И после этого неделю лежали в больнице.
— Откуда она узнала?
— Я там была, — объяснила девочка. — Все время.
Я передала это Тафту, наблюдая, как с каждым словом его лицо все больше вытягивается от изумления.
— Она говорит, что теперь вы ненавидите зеленое желе, отказываетесь его есть с тех пор, как лежали в больнице.
— Она права, — подтвердил Тафт.
— Вы хотите, чтобы она ушла?
Мой вопрос застал его врасплох. Он несколько раз порывался что-то ответить и наконец выдавил:
— Нет. Я не хочу, чтобы она уходила. Но мне кажется, что в другом месте ей будет лучше.
— Не будет! — закричала его сестра, вскочила на ноги и подскочила к нему. Девчонка вцепилась в его штанину с таким отчаянием, словно речь шла о жизни и смерти.
— Она хочет остаться, но только если вы не против.
Тут я заметила, что Тафт дрожит всем телом.
— Не могу поверить, что все это происходит на самом деле.
— Я тоже. Я не шутила, когда сказала, что она исчадие ада.
Пропустив мимо ушей мою реплику, Тафт проговорил:
— Если она хочет остаться, я буду только рад. Но я не представляю, как с ней говорить. Как общаться.
Ага. Догадываюсь, к чему он клонит.
— Послушайте, я не собираюсь работать вашим переводчиком, ясно? Даже не думайте о том, чтобы приходить ко мне каждый раз, как вам захочется узнать, что у нее на уме.
— Я бы вам заплатил, — предложил он, совсем как Сассмэн. — У меня есть деньги.