— Ну… — Я наморщила нос, соображая, смогу ли с точностью определить личность нападавшего по удару в челюсть, которым он меня угостил. — Краем глаза я неплохо рассмотрела его левый кулак. Быть может, узнаю мизинец.
* * *
По какой-то необъяснимой причине, поставившей меня в тупик, Куки, похоже, не слишком обрадовалась, когда я позвонила ей в час ночи и попросила забрать меня из больницы.
— Что ты выкинула на этот раз? — спросила она, войдя в кабинет врача. Вид у нее был — просто конец света: пижамные штаны, необъятный, похожий на рясу, свитер, наброшенный на футболку, на голове — воронье гнездо. Чудо в перьях.
Я сползла со смотрового стола так осторожно, словно в комнате бомба, реагирующая на движение. Куки бросилась мне на помощь. Если бы в кабинете действительно была бомба с детектором движения, нас бы разнесло в клочья.
— С чего ты взяла, что это я виновата? — возмутилась я, встав на ноги.
Куки неодобрительно поджала губы.
— Ты хоть представляешь себе, что чувствует нормальный человек, когда ему среди ночи звонят из больницы? Я от волнения дар речи потеряла. Не могла и двух слов связать.
— Прости. — Прихрамывая, я подошла к куртке и, ежась от боли, стала одеваться, удивляясь, сколько усилий требовалось приложить, чтобы не упасть в обморок. — Ты, наверно, подумала, что-то случилось с Эмбер.
— Смеешься? Эмбер по сравнению с тобой — ангел. На фоне того, что вытворяешь ты, ее подростковые гормональные капризы — чушь собачья. И как только твоей мачехе удалось тебя вырастить?
При этих словах в моей голове точно лампочка зажглась. Может, не самая яркая — ватт на двенадцать, не больше, — но это заставило меня по-новому взглянуть на безразличие, с каким относилась ко мне Дениз. Пожалуй, в том, что у нас такие сложные отношения, отчасти была и моя вина.
Или нет?
Всю дорогу до дома Куки читала мне нотации. К счастью, я попросила «скорую» отвезти меня в Пресвитерианскую больницу, так что ехали мы недолго. Внимание подруги было приятно, но вместе с тем почему-то раздражало. Меня больше заботило недавнее покушение. Как ни старалась, я не могла отделаться от мысли, от которой меня бросало в жар, так что пот струился прямо под воротничок рубашки от «Гуччи», которую я за семь долларов откопала в секонд-хенде. Кто-то меня ударил. Кто-то пытался меня убить. Если бы ему это удалось, меня бы уже не было в живых.
Но мой врожденный оптимизм не мог допустить, чтобы мрачные мысли отравляли мне мозг; наверняка в прошлой жизни я была дитя цветов: я привыкла, что стакан всегда наполовину полон. И желательно «Джека Дэниелса». Сегодня ночью я кое-что узнала и помимо того, что пословица про падение и остановку справедлива. Я поняла, что каким-то образом, по какой-то невероятной прихоти судьбы, Рейес и Злодей связаны. Но как? Когда я родилась, Рейесу от силы было года три. Откуда Злодей знал, что спустя пятнадцать лет Рейес назовет меня «Датч»?