— Я не могу поехать сегодня, — сказала Сара, лихорадочно подыскивая благовидный предлог. — Неприлично покупать наряды, Бринсли похоронили лишь несколько дней назад.
Вейн стремительно обернулся. Его губы были плотно сжаты.
— Неприлично? Неприлично было держать вас в черном теле, а самому спускать деньги на карты и продажных женщин. — Вейн укоризненно покачал головой. — Почему все должно превращаться в битву, Сара?
Возвращение Баркер избавило Сару от необходимости отвечать. Горничная подошла к сундуку и принялась вынимать из него наряды госпожи, перекидывая их через руку.
— Баркер, — сказал Вейн, не спуская глаз с Сары.
— Да, милорд?
— Забери эти тряпки и сожги их. Белье, туфли, все.
Хозяйка и горничная вскрикнули одновременно. Баркер замерла в нерешительности, бросив на Сару вопросительный взгляд. Сара сделала вид, что ничего не заметила. Она была в ярости.
— Ты можешь идти, — сказал горничной Вейн. И посмотрел на Сару, приподняв бровь.
— Надеюсь, я ясно выразился?
Это возмутительно! Как смеет он насмехаться над ней в присутствии служанки?
Сара процедила сквозь стиснутые губы:
— Предельно ясно. Вы хотите сжечь и то, что сейчас на мне? — И как только эти язвительные слова слетели с ее губ, Сара о них пожалела.
Наступила тишина. Пауза затягивалась. Сара слышала собственное сердцебиение, громкий и частый стук крови в ушах.
Вейн медленно окинул ее взглядом. Всю. Дюйм за дюймом.
— Не искушайте меня, — тихо сказал он.
Она отступила на шаг, остро ощущая неудовлетворенное желание, словно сгустившее воздух. Она чувствовала запах Вейна, запах напряжения и чистый, честный запах пота, крепкий мужской запах. На нее нахлынули воспоминания о той ночи, воспоминания об их телах, скользких и блестящих, движущихся в одном ритме…
Сара судорожно сглотнула, прижала ладонь к щеке и почувствовала жар.
— Похоже, вы не оставляете мне выбора, — выдавила Сара.
— Велите подать карету, как только будете готовы. — Он замолчал. — Насколько я понимаю, вы не хотите, чтобы я сопровождал вас в этой поездке?
— Не хочу.
У его губ пролегли скорбные складки. Что ж, она понимала, что обидела его своей грубостью. Но при мысли о том, что он будет смотреть, как она выбирает себе платья и иные, куда более интимные предметы туалета, живот свело от страха. Этот совместный поход к модистке был слишком в духе отношений между богатым джентльменом и его любовницей, он не укладывался в ее представления об отношениях между мужем и женой.
Вейн, кажется, хотел что-то возразить, но передумал. Еще раз тряхнув головой, он развернулся и пошел в свою уборную.