Отпечатки (Коннолли) - страница 137
— Дальше, солнце мое, сиськи. Тот оптовик, да? Он сказал, что по моему звонку немедленно принесет столько, сколько я захочу. Мятных конфет у него горы.
— Что ты сказала, Кимми? — переспросила Дороти.
— А? Я сказала — оптовик, да? Он…
— Нет-нет. Перед этим. Когда говорила про…
— Ах да — точно. Сиськи. Да, сэр. И пребольшие.
— Что — ты имеешь в виду груди?
— Ну разумеется. Парням нравится. Настоящий успех. Они, как это, — идеальны?
— Как, — осведомилась Мэри-Энн, — ты собираешься запихать их в плексигласовые коробки? И, кстати, чьи?
— Умница, — улыбнулась Кимми. — Нет, на этот раз мы отложим коробки. Я думаю, грудные картины. Из головы не выходит.
— Охо-хо, — начала Дороти. — А кто же, гм, — будет их рисовать?
— Элис позовем! — хмыкнула Кимми. — Нет-нет — ничего такого. Не картины с грудями, нет, — картины грудями, понимаешь? Грудь будет вроде как — инструментом? Ловко, а?
— Мм. Понимаю… и, гм — как? Кто-то окунет свои?..
— Ну, примерно, — пожала плечами Кимми. — Девчонка раскрасит себе сиськи, и я прижму ее передом к холсту. Шлеп, бац и готово, мэм. Ну как? Прославимся на весь мир.
— У тебя есть кто-то на примете? — не отступала Дороти. — Модель?
— Предлагаешь себя? Не пойдет. В смысле — без обид, До, хорошо? Но для этого мне нужны просто гигантские, понимаешь? Как у Расса Майера.[65] Арбузные. Такие сиськи, чтобы от них глаза на лоб лезли, вот что мне нужно. Послушай — это не проблема. Студентки что угодно сделают. Да за двадцать фунтов они выпьют эту гребаную краску, если я им скажу. Так что вот чем я собираюсь заняться в новом голу. В новом году, типа, все сиськи будут наши. А сейчас, крошки мои, время мятных драже! Послушайте: не устаю повторять — ну разве искусство не чудесно?
Должен сказать, я правда должен сказать, думал (и уже не в первый раз) Джон, что это действительно примечательно, — то, чего Майк и Уна вместе добились в этом своем выдающемся воссоздании. Признаюсь, я изрядно запутался, знаете ли — меня немного смущает то, как мало я на самом деле правда помню из военного детства и как много мне теперь кажется знакомым исключительно благодаря чрезвычайно осведомленной и занимательной болтовне Майка и все более близкому знакомству с вещами, что окружают меня. Вот небольшой пример — эмалированная табличка «Овалтин»,[66] смотрите — та, что висит рядом с самым убедительным факсимиле того рода спален, из какого я старался бы выбраться изо всех сил. Я хочу сказать, я совершенно уверен, что прекрасно помню ее по нашему маленькому местному филиалу «Юнайтед дэриз»,[67]