я не узнал его, — но один из фельдшеров дал понять, что был в составе бригады, которая приезжала вчера, чтобы, гм — позаботиться о Лукасе. Хлопнув задней дверцей за Джоном, который все еще пребывал в обмороке, и кое-как собравшейся с силами и твердо решившей вести себя по-взрослому Фрэнки (она настаивала — твердила, что это ее и только ее место — рядом с ним), он, этот водитель «скорой помощи», подмигнул мне и весело сказал: «Ну хорошо — стало быть, до завтра, сэр?» По-моему, шутка ничуть не смешная, и уж точно весьма дурного пошиба (надеюсь, я сумел это ему внушить).
Впрочем, когда стало ясно, что это наше бестолковое собрание, фигурально выражаясь, ходячих больных, более или менее идет своим шатким чередом (отставшие, прихрамывая, бежали к финишной ленте, но не столько рвали ее, сколько спотыкались, теряя равновесие и падая), в воздухе словно повисла головокружительная тревога. Быть может, понимание того, что после ужасных новостей и последовавшей за ними ночи (бессонной от изумления) — вслед за поспешными похоронами и этой раздачей подарков через поверенного, настолько превосходящих все то, что еще могло валяться крикливо под по-прежнему сверкающей елкой (в блестящей праздничной бумаге и мотках разноцветных лент)… что теперь, когда подлинное и бесконечное время коснулось нас и вновь просочилось внутрь, скоро придется, господи Иисусе, — чем-то заняться… ибо это был первый кошмарный намек на то, что жизнь должна продолжаться?
— Джейми, — сказала Уна, когда народ начал вслепую расходиться (Джейми слышал голос Джуди вдалеке — она выглядела такой растерянной, все звала тихо: «Тедди?.. Тедди?.. Ах вот ты где, Тедди… Вот ты где…»). — Могу я — поговорить с тобой?
— Гм? Ах да, конечно, Уна, — конечно. Как поживает старина Майк? Ему нелегко пришлось, верно? Бедняга Майк.
— Бедняга Майк, — ровно произнесла Уна, — ведет себя как законченный кретин. Послушай: я правда хочу с тобой поговорить, Джейми.
— Ну — я же сказал, Уна: выкладывай. Если ты думаешь, что я могу, сама знаешь, — что-нибудь сделать или что?… Выкладывай.
И хотя Джейми был — во всяком случае, он так полагал, — весьма внимателен и открыт к диалогу, он сознавал, что к нему неотвратимо и решительно приближается Элис. Все, что Уна хотела ему сказать, отчего-то казалось ему, придется отложить (нравится ей это или нет).
— Уна, — произнесла Элис крайне властно. — Извини, что забираю у тебя Джейми, но мне очень нужно поговорить с ним. Понимаешь? Это важно.
Элис взяла Джейми за плечо и повела к двери; Уна так и осталась с открытым ртом — может, собиралась ответить, а может, и нет: как бы то ни было, Элис плевать на это хотела.