Итак. Короче, я только вернулся, да? И думал себе, мм — пойду-ка на кухню, может. Бочка сготовит нам чего-нибудь съедобного — потому как я умирал с голоду, чесслово. Крошки во рту не было после шоколадных хлопьев на завтрак. Да. Ну ладно, я шел себе, да, и внезапно на меня налетела Уна, вся в растрепанных чувствах, мол, поедем, Пол, — пожалуйста, Пол, — мне надо поговорить с кем-нибудь: хватает меня за руки, а глаза огромные, как колпаки колеса (это небось потому, что я как раз видел эти самые колпаки на стенке у кореша в конторе). Да, ну лады тогда, Уна, говорю, — не суетись под клиентом, подруга: твой дядя Поли здесь, верно? А? Давай, завари чайку, крошка, и выкладывай. Хорошо? Вот и славно. Я дело говорю, сама знаешь.
Ну вот, она бренчит посудой на кухоньке, потом тащит чашки и блюдца (Клэрис Клифф, кстати, я подумал, что их бы лучше поберечь, но смолчал). Я как раз протирал чашку носовым платком, когда она вернулась с чайником и всем, что, типа, положено.
— О. Да. Извини, Пол, — извини. Я не — ну, понимаешь. Не стирала пыль в последнее время, ничего. — Она обвела рукой импровизированную гостиную. — Здесь так много всего… всякого мусора.
— От грязи еще никто не умирал. Присядь, любовь моя, и колись, в чем дело. Майка нету? Да?
— Майка? Нет. Не знаю, где он. Я так думаю, должно быть, в подвале — распростерся на могильной плите и выплакивает свое проклятущее сердце. Я просто не выношу, каким он — стал, Пол. Только гляну на него — и он меня бесит. Такой тихий все время и виноватый — вылитая овца. Я думаю, поэтому-то я на него и обрушилась. Он просто напрашивался на побои.
— Ну-ну… — сказал Пол, иронически разглядывая свой несъедобный чай (она его вскипятила, вот что она сделала — и где молоко и сахар, а? О чем она вообще думала?) — Ему пришлось много вынести, а? В смысле, да, — не хватай меня за горло, Уна, любовь моя: нам всем пришлось, всем — да-да, я в курсе. Но Майк, ну — он это принял особенно близко к сердцу, да? Это не его вина.
Уна лишь пожала плечами.
— Надеюсь, молока ты не хочешь… молока нет. И сахар найти не могу. На самом деле, Пол, — я не о Майке вообще-то хотела поговорить. А о… о… ну, о чае вообще-то. О чае.
Так-так, думал Пол: так-так. Я так прикидываю, кто-то у нас тут с катушек едет? Пары вилок в наборе для фондю не хватает, а? Щас разберемся.
— Чай, да? Что — чай, типа, ну — чай, да? В смысле — это не какое-нибудь новое словечко? Которое, типа, означает — что-то совсем другое?
— Нет-нет: чай. Чай. В смысле, чай Лукаса, Пол. Оолонг.
— Ах да — та штука, которую он пьет с джином. Пил. Да. Ну — так и что с ним?