— Гм? Ах да, чай. О боже, сказать не могу, что со мной тогда случилось, Пол, правда… наверное, я просто рехнулась в тот день. Майк, знаешь, — он покупал всякую дрянь в аптеке в Кларкенвелле — нет, вроде бы в Стоквелле, — и я просто разговорилась со стариком-продавцом, вот и все. Внезапно я представила себя ангелом-целителем — как-то так. Бред. Полный бред. Вот, и я прокралась и… безумие, просто безумие. В любом случае эта дрянь была ужасно старой, а я положила всего чайную ложечку. У меня целая банка этой дряни, но вряд ли всем ее содержимым можно убить хотя бы муху. Так что на самом деле я сомневаюсь, что я, знаешь ли — ну, убила Лукаса. Просто я… любила его, вот и все. Это бывает, сам знаешь. В мозгах что-то щелкает и сдвигается. Когда кого-то любишь.
Пол отставил чай; он и раньше-то Полу не нравился, а теперь казался еще отвратительнее.
— Ну, Уна, — мягко сказал он. — И что, по-твоему, будет дальше?
— Гм? В смысле, со мной? Ну — Майк говорит, что собирается продать эту площадь и купить совершенно мерзкий особнячок в каком-нибудь жутком месте на Северной Окружной. Что-нибудь совершенно нетронутое — никаких новых балконов, никаких стеклопакетов, ничего такого. Что ж, удачи ему. Я в некотором роде понимаю… в некотором роде понимаю. Все эти вещи — они теперь стали его жизнью. А здесь мы оставаться больше не можем, да? Почему-то теперь это кажется… глупым.
— Да. Может быть. Ну, а ты? Ты будешь счастлива? В своем особнячке на Северной Окружной?
— Гм? О боже, нет, Пол, — я туда не собираюсь. О нет — я думала, это понятно. Этот этап моей жизни, ну — пора с ним завязывать, да? Все кончено. Финиш. Меня не волнуют ни деньги, ни что-либо другое: Майк может забирать, что хочет.
— Ты сказала ему?
— Нет, я — нет. Еще нет.
— Скоро скажешь?
Уна кивнула:
— Придется. Джо — он заберет меня утром. У меня немного вещей. Все это добро… принадлежит Майку.
— И кто же такой Джо?
Уна лукаво улыбнулась:
— О, ну, — вообще-то это довольно забавно, хотя изврат еще тот. Знаешь, я всегда притворялась, будто у меня есть воображаемый парень из военных времен — мой Солдат Джо. Это у нас была такая игра. Майк не слишком ее жаловал, но все же…
— Только… он не был воображаемым, этот Джо.
— В точку. Реальнее не бывает. Боже — сколько раз… потому, что Майк вечно ныл, мол, ну правда, Уна, — почему ты зовешь его Джо? Это же так банально. Тра-ля-ля… и столько раз мне хотелось объяснить ему, что я зову его Джо, потому что его так зовут, Майк: его так зовут. Он хороший парень, правда. Очень хороший. Конечно, не Лукас,