— Тори! — крикнул он снова. Она не могла оставить его сейчас. Он…
… «Я не могу жить без тебя».
Взлетев по ступенькам, Мэтт ворвался в ее спальню.
Пусто. Черт! Коробки были аккуратно составлены в углу комнаты, но чемодан Тори исчез. Новые занавески были плотно задернуты.
Убедившись, что она действительно уехала, Мэтт, не зная, что ему предпринять, подошел к кровати и сел.
Мэтт смотрел в пол, мысленно ругая себя последними словами. Он переоценил себя. Ему казалось, Тори поймет, что он нужен соседям, даже если эти соседи живут далеко.
Он думал, что она будет ждать его.
Спускаясь по лестнице, Мэтт был так поглощен своими печальными мыслями, что не сразу заметил кучу разбитых безделушек на полу.
Удивленный, он подошел ближе. Это выглядело так, будто Тори сгребла все со стола и сбросила на пол. В центре этой кучи лежал снежный шар, который он подарил ей. Стекло отвалилось, и рассыпавшиеся снежинки лежали в подсыхающей лужице на полу. Неужели Тори так сильно разозлилась?
Настолько, что уничтожила подарок, так много значивший для нее!
Нет, на нее это не похоже. Мэтт нагнулся, чтобы рассмотреть получше. Стеклянный шар не разбился. Он только выпал или был выломан. Немного клея и дистиллированной воды, и его можно починить. Мэтт осторожно взял шар в левую руку и начал собирать крошечные цветные кусочки. Он может починить статуэтку и подарить ее Тори, чтобы заставить ее поверить, что прошлое может быть совершенно другим, если смотреть на него из настоящего. Он должен сделать это.
Сильный запах хвойного чистящего средства ударил Мэтту в нос. Пол был недавно вымыт. Очевидно, Тори устроила мытье полов посреди ночи. Но зачем?
Мэтт нагнулся, чтобы внимательно осмотреть пол. Тот был совершенно чист — за исключением одного коричневого пятна.
Тщательно разглядывая его, Мэтт обдумывал возможные варианты. Вдруг его осенило.
— Милочка! — взревел он, выбегая через парадную дверь.
Тори гнала машину по шоссе, подстегиваемая гневом, стараясь забыть о Мэтте и о жизни, которой она почти была готова наслаждаться там, в конце Тропы тотемного столба.
Отъезжая все дальше от Старка, Тори старалась убедить себя, что она должна чувствовать облегчение, удаляясь от неинтересной жизни в маленьком городке с единственным магазином, который закрывается в шесть часов вечера, и долгими, тоскливыми ночами.
Но ее мозг тут же сыграл с Тори злую шутку, подсунув образ Мэтта, открывающего ей свои объятия, ласкающего ее в мерцающем свете фонаря.
Тори даже подумала было, не вернуться ли ей. В конце концов, у нее еще есть один день. Но этот день был воскресеньем, что означало, церковь, Сьюзен и Ричарда и Мэтта, поющего от всего сердца. Еще один такой день, и она никогда не сможет уехать.