— Давай поднимем бокалы за счастье моей кузины и ее мужа. Ты ведь не откажешься? Мне показалось, что ты рада за них. Или я ошибаюсь?
Милли не смогла отказать ему. После первого тоста Кен снова взял бутылку. Милли запротестовала, но он отмел ее возражения взмахом руки и наполнил бокалы вновь. Кажется, шампанское уже подействовало на него. Глаза заблестели, рот утратил жесткость, движения стали раскованнее. Вот он откинулся на спинку дивана и принялся разглядывать Милли сквозь полуопущенные ресницы.
От его взгляда с ней творилось нечто неописуемое. Похоже, она опьянела. Но не от вина, как уверяла сама себя Милли, а от опасной близости Кена. Раздавшиеся слова разрушили очарование момента. Кен цедил их сквозь зубы весьма издевательским тоном:
— Как интересно складывается наша семейная жизнь, ты не находишь? Сначала ты обманом затаскиваешь меня под венец. Я, как баран, сую голову в петлю, утешаясь сознанием, что заглаживаю вину. А ты весело хохочешь в душе надо мной и моей порядочностью. Потом мило выуживаешь из моего кармана целую кучу денег, якобы на учебу. Впрочем, неважно, для какой цели ты это делаешь. Сущность твоего поступка от этого не меняется. Но ты конечно же так не считаешь. Между делом ты соблазняешь моего лучшего друга и при этом абсолютно не испытываешь угрызений совести. Подумаешь, милая шалость! Хотя последствия этой шалости печальны. Мы до сих пор разговариваем с Шоном сквозь зубы, да и то только по делу. Бизнес наш, слава Богу, ты не смогла разрушить. Времени не хватило, да, дорогая? Сочувствую, такая вышла незадача! Кстати, верни-ка мое кольцо. Не хочу, чтобы оно оставалось у тебя. Оно будет напоминать мне о моей глупости и доверчивости, чтобы я вновь не попался в лапы такой же, как ты!
— Ушам своим не верю! — возмутилась Милли. — А, я догадалась: ты привез меня сюда, чтобы вволю поизмываться. Ничего не выйдет — я ухожу! Пусть твои проклятые документы так и останутся неподписанными. В конце концов, я могу и не разводиться. Это ведь тебе не терпится заполучить в жены Элен. Но для сначала хорошенько побегаешь за мной по всей стране. А когда устанешь, я, так и быть, сжалюсь над тобой. Твое смирение прольется бальзамом на мою душу и возместит моральные потери от общения с таким негодяем, как ты!
— Это я-то негодяй? В таком случае, как тебя назвать?
— Дурой, круглой дурой, за то, что с тобой связалась! — Боясь впасть в истерику, Милли метнулась к выходу.
Он и не подумал преследовать ее, только крикнул вдогонку:
— Замерзнешь, ты же в одном платье!
— Наплевать, — донеслось уже от входной двери. А через несколько секунд Милли возвратилась в гостиную и потребовала: — Немедленно открой дверь, я хочу уйти!