— Может, взять с собой Александра, — сказал я.
— Бери, — молвила Наташа.
— А как же школа?
— А что школа? — фыркнула жена. — Разве это школа?
— То есть? Что ты хочешь этим сказать? — поднял я брови. Она так легко согласилась, чтобы Александр ехал со мной.
— Разве это нормальная школа? Разве он может научиться там чему-нибудь хорошему?
Последняя фраза показалось мне довольно подозрительной. Значит, ей не нравилась школа. Она упрекала меня?.. Впрочем, я не стал развивать эту тему на ночь глядя.
— Значит, ты не против, если он поедет со мной? — переспросил я.
— Что ж, хоть побудет на свежем воздухе. Да и с Косточкой помирится.
— Давай не будем вмешиваться в их отношения, — предложил я.
— Это проще всего, — снова фыркнула она, явно чем то недовольная.
— Есть вещи, в которые лучше не вмешиваться.
— Будь твоя воля, ты бы вообще ни во что не вмешивался!
— То есть?
— Забился куда-нибудь в норку и сидел бы там всю жизнь тихо, как мышь. Вот и все.
— Ты к чему это говоришь?
— Ни к чему, — ответила жена.
— Ну хорошо, — сказал я.
И эту тему я тоже не стал развивать.
Уши так и не обнаружились, хотя по словам Наташи, а ей накануне рассказала Мама, на их поиски были брошены лучшие силы. Толя Головин, несмотря на свою чрезвычайную занятость, занимался этим лично, все ж затронута честь мундира. Ждали до самого последнего момента, что их доставят. Надеялись пришить, что ли… Вообще вся процедура сильно затянулась. Не только из-за ушей. Еще потому, что как всегда дожидались Папу. Он вроде бы намеревался прибыть с утра, но его так и не дождались. Что было довольно странно, учитывая его стремление держать Альгу около себя, а она теперь педантично выполняла поручение распоряжаться на похоронах.
Народу на кладбище собралось немного. Из ближайших, «своих» были лишь Майя с Альгой, попадья да я. Даже дядя Володя не смог прийти — ему было велено остаться с детьми в Деревне. Наши старички также отсутствовали. Эти, хотя и прибыли в Деревню, из — за чрезвычайной слякоти и промозглости сидели в особняке. Непонятно, с какой целью явились на кладбище телевизионщики во главе с популярным телеведущим, свидетелем нападения на доктора. Если телевизионщики что-то засняли на похоронах, то я так и не понял, что именно. Для дежурного сюжета в хронику светских новостей материал был, прямо скажем, мрачноватый. Странно, что они вообще сюда просочились. Еще непонятнее и неуместнее было присутствие нескольких явно бандитских рож, правда, с прилично-скорбным выражением. Это пожаловала делегация от Парфена — с целью продемонстрировать лояльность Папе. Пустили ж таких! Ходил между нами также мой протеже, симпатичный официант Веня с небольшим подносом, на котором теснились фарфоровые кружки с горячим грогом, и вежливо предлагал «погреться». Он уже выглядел здесь совершенно своим.