– Сколько соберется народу? – спросил Том Зелл.
– От ста двадцати до ста пятидесяти.
– Будет среди них кто-то из наших?
– Их пастор. Преподобный Келси Фортис.
– Сколько у нас Строителей? – спросил Бен Шэнли.
– Трое?
– Как будем действовать?
– Первыми и быстро возьмем молодых и сильных мужчин, – ответил Эрскин Поттер, – прежде чем они попытаются оказать сопротивление. Потом остальных мужчин.
– Они могут сопротивляться? – удивился Шэнли. – Прихожане?
– Возможно, и попытаются. Так что с мужчинами надо покончить быстро. Женщины попытаются вывести детей, как только все начнется, но обнаружат, что двери заперты.
– Потом мы возьмем женщин, – вставил Том Зелл.
– Да.
– Детей оставим напоследок.
– Да. Убираем сильных, переходим к слабым, а потом к слабейшим. После того, как со взрослыми будет покончено, мы займемся детьми и сможем передавать их Строителям одного за другим, по мере необходимости.
В красивом маленьком домике Джоко целый час поднимался и спускался по лестнице. Вверх, вниз, вверх, вниз.
Иногда он пел, когда взбегал по лестнице или скатывался вниз. Иногда свистел. Или сочинял стишки. «Джоко котят ест на ленч каждый день, Джоко совсем есть котяток не лень! Джоко детей на обед любит есть! Выплюнет их и опять хочет съесть!»
Обычно Джоко останавливался на лестничной площадке, чтобы сделать пируэт. От пируэтов его иногда мутило. Но ему это нравилось. Вращаться.
На самом деле Джоко котят не ел. Как и детей. Просто прикидывался большим злобным монстром.
Прежде чем подняться по лестнице, он корчил страшные рожи зеркалу в прихожей. Обычно вид этих рож вызывал у него смех. Пару раз он вскрикивал от ужаса.
Джоко был счастлив. Счастливее, чем того заслуживал.
Он не заслуживал такого большого счастья, потому что был монстром. Просто маленьким и не злобным.
Начал он жизнь в Новом Орлеане какой-то опухолью. Развивался в странной плоти одного из Новых людей Виктора Франкенштейна. Рос и рос внутри другого живого существа. Когда стал осознавать, что он тоже живое существо, вырвался на свободу, уничтожив того, кто выносил его, освободился от тела Нового человека, освободился от Виктора.
Когда начинаешь жить опухолью, жизнь может становиться только лучше.
Джоко был повыше среднего карлика. Бледный, как мыло. Безволосый, ссли не считать трех волосков на языке. С шишковатым подбородком. С безгубой щелью вместо рта. С грубой, шероховатой кожей. Со странными стопами. Скорее жуткими, чем смешными.
Он не тянул на Нового человека, которого пытался создать Виктор. Но многое из созданного Виктором получалось совсем не таким, как тот ожидал.