— Доходчиво объясняю, начальник Игорь, на что ты уже со мной назаигрывал. Статьи сто одиннадцатая, сто двенадцатая или сто пятнадцатая — ущерб здоровью разной тяжести. Месяц я не сплю, глаз начал дергаться, ночами в туалете вру мужу.
— Что?
— Не перебивайте, подсудимый! Если компания была информирована, — читала я, — о поведении нарушителя, но не предпринимала мер для прекращения этого, ее можно привлечь к ответственности по статье сто восемнадцать — за причинение серьезного или средней тяжести ущерба здоровью в результате небрежности и безразличного отношения к проблеме. Ты и есть нарушитель и одновременно компания. Успеваешь? Усекаешь?
Игорь изрек непонятный звук и отпил из горлышка шампанское.
— Далее по кодексу. Аргументом против работодателя или компании, то есть против тебя, Игорь, который знал о насилии и не прекратил его, может служить статья сто двадцать пятая о неоказании помощи в опасности, поскольку Конституция обязывает компанию заботиться о своих сотрудниках в рамках элементарных стандартов безопасности и гигиены. Это еще не все. Мы на середине пути по уголовной дороге.
Я дождалась, пока Игорь снова отопьет, и продолжила читать:
— Если нарушитель принуждает женщину отправиться куда-либо, куда она идти не хочет, можно утверждать, что нарушена статься сто двадцать шестая о насильственном похищении человека. Не подходит… в командировку-то я как бы по доброй воле… минуточку… ага, вот! Если нарушитель запирает женщину в офисе или другом помещении на ключ, загораживает ей выход… ты вошел и ключ повернул, а в собственном кабинете мне загораживаешь выход постоянно… тебе светит статья сто семнадцатая о незаконном лишении свободы.
— У меня такое ощущение, что я в бреду. Причем — в чужом бреду, — Игорь вылил остатки шампанского на свой затылок.
Он был весь мокрый, мой начальник-совратитель. И выглядел… Трудно описать… Представьте мужчину, который с шампанским шел переспать с давно желаемой дамой, вместо праздника плоти получил магнитофонную запись его заигрываний и список статей уголовного кодекса, которые нарушил. Наверное, большим идиотом и пораженцем он никогда не бывал.
Я честно предупредила:
— Еще четыре статьи. Самые тяжелые — сто тридцать вторая и сто тридцать третья — принуждения к действиям сексуального характера. За них много дают. Но, Игорь! Ты меня принуждал!
Он, мокрый, встал и посмотрел на меня…
Это был удав, осознавший вдруг, что он слабый ужик. И не кролик ему покорно в пасть пойдет, а гремучая жаба попалась, выстрелила струей яда.
Игорь уже был у двери, выходил из моего номера, когда я позвала: