На обеде в доме Хрисафия присутствовали только сам хозяин, Эдеко и Вигила в качестве переводчика. Хрисафий поклялся, что сделает предложение «не ко вреду Эдеко, но к большому его счастью», а Эдеко, в свою очередь, поклялся в том, что не разгласит предложения независимо от того, примет его или нет. И только после этого Хрисафий объяснил суть предложения. «Если ты убьешь Аттилу, – сказал евнух, – и возвратишься к римлянам, то остаток жизни проведешь в счастье, обретя великое богатство». Эдеко принял предложение, возможно, с излишней готовностью, но потребовал денег, около 50 либр золота, для подкупа гуннов, находившихся под его началом. Евнух обещал немедленно выдать ему эти деньги. Но у Эдеко было на этот счет собственное мнение. Он объяснил, что должен вернуться к Аттиле, чтобы сообщить о результатах посольства. Вместе с ним должен поехать Вигила, чтобы получить ответ насчет беглецов. Потом через Вигилу Эдеко сообщит Хрисафию, каким образом переслать золото, потому что если у него будет с собой золото, то ему будет трудно скрыть его от Ореста и остальных спутников. А по возвращении Аттила наверняка расспросит, какие подарки и сколько денег дали римляне. Евнух согласился с Эдеко, и, пообедав, они расстались.
Евнух поспешил к императору и сообщил ему о своем замысле. Феодосий вызвал магистра оффиций Маркиалия (своего рода секретарь иностранных дел), и втроем они обсудили предложения, внесенные Эдеко. Сообща они внесли одно изменение, считая, что желательно отвлечь внимание Аттилы от Вигилы. Было решено отправить послами к Аттиле не только Вигилу, но и Максимина, с тем чтобы Вигила, под видом исполнения должности переводчика, сделал все, что прикажет ему Эдеко, а Максимин, ничего не знавший об их замысле, просто передал письмо императора в ответ на письмо Аттилы, доставленное Эдеко. Относительно посылаемых лиц в письме сообщалось, что Вигила – переводчик, а Максимин выше Вигилы по достоинству, из знатного рода и очень близок к императору; затем император писал, что Аттиле не следует, нарушая перемирие, тратиться на римскую землю; «а беглецов, сверх выданных уже, я отправил к тебе семнадцать, так как других нет». Таково было содержание письма. Кроме того, Максимину было приказано сказать на словах Аттиле, что не следует ему требовать, чтобы к нему приходили послы высшего достоинства, так как это «не делалось ни при его предках, ни при других владетелях Скифии, а бывали послами первый попавшийся воин или вестник».
Почему нельзя было написать в письме то, что Максимин должен был передавать на словах? Дело в том, что это была явная ложь. До этого с Аттилой проводили переговоры послы действительно высшего ранга, с которыми мы уже встречались, – Анатолий и Сенатор. Нежелание Феодосия направлять к гуннам послов высшего ранга, несомненно, происходило из опасения, что в случае неудачной попытки покушения на Аттилу римским послам не удастся благополучно вернуться в Константинополь. Он не хотел терять нужных людей, а потому решил отправить Максимина.