В письме, привезенном Эдеко, говорилось о том, что римляне так же не спешат с выполнением условий второго мира Анатолия, как и в 435 году. Аттила обвинял Феодосия II в отказе выдать нескольких беглецов и освободить территории к югу от Дуная. Если два этих условия не будут незамедлительно выполнены, говорилось в письме, то гунны возобновят военные действия. Далее Аттила требовал направить для переговоров о еще не решенных делах посланников самых значительных из имеющих консульское достоинство. Если ему пришлют таких послов, заявлял Аттила, то он пересечет Дунай и встретит их в Сердике. Из этого письма явственно следует, что Аттила продолжал политику шантажа, которой упорно следовал после заключения мира в 443 году. Итак, со времени недавно заключенного мира у Аттилы появились новые требования – после успешных военных действий он стремился к расширению территории. Возможно, это требование уступки значительной территории и угрозы очередного набега, в случае невыдачи беглых, заставили правительство Восточной Римской империи искать иное решение проблемы.
Передав письмо и ряд устных пояснений через Вигилу, Эдеко вышел из дворца в сопровождении переводчика и проследовал в дом самого влиятельного сановника Феодосия II, евнуха Хрисафия. Этот деятель имел полную власть над правительством и императрицей Евдокией со времени первого мира Анатолия, то есть с 443 года. Сейчас Хрисафий находился на вершине власти, хотя его участие в делах крестного отца еретика Евтихия в скором времени ослабило его позиции. Ходили слухи, что Хрисафий использовал свое влияние на императора с целью личного обогащения, причем недобросовестными средствами. Подобные обвинения выдвигались в адрес всех видных деятелей империи, и, по-видимому, Хрисафий был лучше, чем репутация, которую он заслужил, но отнюдь не безгрешен. Он с исключительным мастерством удерживал свое положение, но проводимая им внешняя политика, о которой мы поговорим несколько позже, была предметом острых разногласий.
Войдя в дом Хрисафия, Эдеко с восхищением отозвался о роскошных дворцах Константинополя. Вигила перевел его слова. «Ты можешь стать очень богатым человеком и жить в доме из чистого золота, если только оставишь гуннов и пристанешь к римлянам», – сказал Хрисафий. «Но слуге, – простодушно ответил Эдеко, – непозволительно делать это без разрешения своего господина». – «Ты ведь влиятельный человек, Эдеко? Ты свободно входишь к Аттиле?» – «О да, я близок к Аттиле. Мне вместе с другими значительными персонами доверено охранять царя. Каждый из нас по очереди несет при нем вооруженный караул», – ответил Эдеко. Тогда евнух сказал, что если Эдеко поклянется хранить тайну, то он сделает ему очень интересное предложение, и у него будет время, чтобы обдумать его. После этого Хрисафий пригласил Эдеко к себе на обед, но попросил прийти одного, без Ореста, чтобы наедине обсудить его предложение. Эдеко согласился.