Когда посольство прибыло в Наис, римляне получили возможность увидеть последствия войны кочевников. Город был полностью опустошен. Здания, которыми император Константин некогда украсил родной город, были разрушены. Жители исчезли; только в священных обителях оставалось несколько больных, не способных выбраться из города. Прошло шесть лет с тех пор, как гунны захватили Наис, но до сих пор не было предпринято никаких усилий, чтобы вернуть к его жизни. Посол и его сопровождающие даже не сделали попытки поставить палатки в городе, а, пройдя выше по течению, поскольку весь берег был покрыт костями убитых на войне, выбрали чистое место для лагеря. На следующий день они пошли к Агинтею, командующему войсками в Иллирии, чтобы сообщить ему приказ императора передать пять из семнадцати беглецов, обещанных Аттиле. Агинтей сказал каждому из них несколько теплых слов и отпустил с Максимином.
На следующий день посольство подошло к Дунаю. Варвары-перевозчики перевезли римлян и гуннов через реку на челноках, представлявших собой выдолбленные стволы деревьев. До этого они уже перевезли толпу варваров, которую посольство встретило по дороге, поскольку Аттила хотел перейти на римскую землю под предлогом охоты. Переправившись через Дунай и пройдя около семидесяти стадиев[65], римляне были вынуждены сделать привал, пока Эдеко со своими спутниками не сообщит Аттиле о прибытии посольства.
В сумерках, когда римляне сидели за ужином, послышался топот приближающихся коней. Прибыли два гунна с приказанием отправиться к Аттиле. Римляне пригласили их поужинать, гунны спешились и присоединились к ним. На следующий день они проводили римлян к стоянке Аттилы. В девятом часу утра римляне подъехали к шатрам Аттилы, которых было великое множество. Свои шатры римляне хотели поставить на холме, но сопровождавшие их гунны запретили им это, поскольку шатры Аттилы располагались в низине. Когда римляне остановились там, где указали «скифы», к ним пришли Эдеко, Орест, Скотта и другие высокопоставленные гунны Аттилы с вопросом, с какой целью явилось их посольство. Римляне удивились этому странному вопросу и только молча переглянулись друг с другом. Гунны продолжали настаивать на ответе, и чувствовалось, что они начинают сердиться. Тогда Максимин ответил, что император приказал им говорить только с Аттилой и более ни с кем. Скотта в сердцах воскликнул, что Аттила приказал им задать этот вопрос и они бы не пришли к римлянам ради праздного любопытства. На это Максимин ответил, что нет такого обычая относительно послов, чтобы они, не представившись лично тем, к кому посланы, были бы «допрашиваемы другими людьми о цели посольства». Гуннам это прекрасно известно, поскольку они сами часто посылают посольства к императору и знакомы с дипломатическим протоколом. Максимин заявил, что настаивает на соблюдении дипломатических законов и не станет сообщать о цели своего посольства.