«При наступлении вечера были зажжены факелы, и два варвара, выступив на середину перед Аттилой, запели сочиненные ими песни, в которых воспевали его победы и военные доблести. Участники пира смотрели на них, и одни восхищались песнями, другие, вспоминая о войнах, ободрялись духом, иные, у которых телесная сила ослабела от времени и дух нуждался в спокойствии, проливали слезы. После пения выступил какой-то поврежденный рассудком гунн и начал молоть всевозможный вздор, которым всех рассмешил».
Следом вышел шут Бледы, Зерко. Бледа дал ему жену, о которой тот так мечтал, но после убийства Бледы Аттила в качестве подарка отправил карлика Аэцию, который, в свою очередь, передарил его Аспару. Теперь Зерко вернулся к гуннам в надежде получить обратно свою жену. Эдеко посоветовал карлику обратиться с просьбой к Аттиле, но вождь сердито отклонил его просьбу. Теперь Зерко надеялся, что если ему удастся рассмешить Аттилу, то он согласится вернуть ему жену. Карлику удалось рассмешить и вызвать аплодисменты своим нелепым одеянием и безумной смесью языков, на которых он произносил какие-то глупые слова, всех, кроме Аттилы. Гунн сидел с каменным лицом и ни словом, ни поступком не показывал веселого настроения. Вдруг открылась дверь, и на пороге появился младший сын Аттилы, Эрна. Он подошел к отцу и встал рядом. Зал заходился от хохота, а Приск внимательно наблюдал за Аттилой. Гунн нежно посмотрел на сына и потрепал его по щеке.
Приск удивился такому проявлению нежности по отношению к младшему сыну, тогда как на старших детей Аттила смотрел с явным презрением. Историк повернулся к сидящему рядом с ним гунну, который, как он понял, знал латинский язык, и спросил, почему Аттила, не обращая внимания на других детей, с такой нежностью относится к младшему сыну. Варвар, попросив никому не передавать его слова, объяснил, что предсказатели напророчили Аттиле, что его род падет, но будет восстановлен младшим сыном.
Всю ночь гости пировали в доме Аттилы, а римляне незаметно ушли, поскольку, по словам Приска, не хотели слишком напиваться.
На следующее утро римляне пошли к Онегесию и открыто сказали, что они просто впустую тратят время и просят разрешения уехать. Разрешение тут же было получено, поскольку римляне пошли на уступки относительно состава следующего посольства. Онегесий, посовещавшись с гуннами, составил письмо императору Феодосию II, написанное Рустикием. В этот день римлян пригласила на обед жена Аттилы Крека. Римлянам оказали радушное гостеприимство. По окончании обеда каждый из гуннов подавал римлянам кубок вина, а затем, поцеловав, принимал кубок обратно. На следующий день римляне опять обедали у Аттилы. Вечер прошел по тому же сценарию, но теперь по правую руку от Аттилы сидел его дядя со стороны отца, Оэбарсий. Нам не известно, почему Оэбарсий не правил вместе с братьями Руа и Октаром, но то, что он дожил до 449 года, говорит о том, что он был значительно младше остальных братьев. Во время обеда Аттила любезно разговаривал с римлянами и просил передать императору, чтобы он отдал в жены Констанцию, которого Аэций прислал ему в качестве секретаря, дочь некоего Саторнила, богатого и знатного жителя Константинополя. История с женитьбой Констанция была настолько запутанной, что разговор получился долгим и не мог не наскучить Максимину.